Латино-Иерусалимское королевство

Король, помимо своих домениальных доходов, сохранял для себя некоторые пошлины (как, например, пошлину с караванов, которые по пути из Египта в Багдад пересекали Трансиорданию), дань, выплачиваемую бедуинами за возможность пасти свои стада на землях, контролируемых франками… Но когда этих доходов не хватало, приходилось прибегать к экстраординарным поборам. Хотя поступления от штрафов и конфискаций при случае приносили крупную прибыль, необходимо было искать деньги другими средствами, которые весьма смахивали на разбой: король пользовался (несмотря на иммунитет) правом обирать судна, потерпевшие кораблекрушение, и его обвиняли в том, что, ища в этом выгоду, он приказывал пускать ко дну корабли на море, чтобы затем разграбить их груз^{103}, а Балдуин III устроил в баниасском лесу непростительную ловушку для туркменов, которые приходили туда пасти стада, находясь под его же королевской защитой (1157 г.). Наконец, в случае «национальной» необходимости, прибегали к настоящим налогам — для введения которых требовалось согласие нации, то есть «парламента»: когда король Амори I предпринял поход в Египет, было решено, что «все, кто не пойдет с ним в войске, отдадут ему десятую часть своего движимого имущества» (как клирики, так и миряне). В 1177 г. Саладин угрожал Иерусалиму: бароны и прелаты, видя скверное состояние городских стен (правда, уже укреплявшихся в 1151 г.) решили выплачивать ежегодную контрибуцию до тех пор, пока они не будут приведены в полный порядок. В 1183 г., иерусалимский «парламент» перед лицом необычайной опасности, грозившей королевству, осознавая бедность короля и баронов, установил всеобщий налог, чтобы собрать «наемников». Текст, вводивший этот налог, дошел до нас^{104} и предоставил нам необычайно интересные подробности об условиях его сбора: в каждой епархии должны были выбрать четырех «честных людей», которые втайне распределяли «талью» в размере одного безанта от ста безантов наличных денег и 2 % от дохода. Церкви, бароны и вассалы были обязаны платить 2 % от своего дохода, держатели платного фьефа — 1 %. Сеньоры сельских деревень (casaux) должны были платить фуаж (налог в один безант с очага), который они взимали с вилланов «таким образом, дабы… бедняк не платил столько же, сколько богатый». Чтобы казну не расходовали «на мелкие нужды королевства, но только для защиты земли», ключи от двух сундуков в Иерусалиме и Акре, где хранились деньги, вручили трем лицам от каждого сундука (кастеляну Иерусалима, патриарху и приору Гроба Господня; архиепископу Тира, графу Жослену, сенешалю королевства, «избранным Акры»).

Таким образом получается, что прежде французских королей Иерусалимские государи ввели всеобщий налог, взимание которого осуществлялось способом, перенятым затем во Франции^{105}. Управление королевскими финансами принадлежало одному из главных чинов короны, первому из них по званию — сенешалю. В его обязанности входило осуществление правосудия, если ему случалось заменить короля (Ла Монт назвала его «вторым я» короля), распоряжение церемониями, назначение бальи и «писцов» «секрета» (счетов). На него также возлагалась инспекция крепостей. Но его полномочия простирались только на виконтов, а не на кастелянов: гражданский чин, он уступал место коннетаблю во всех военных вопросах, и воинственная история королевства на практике выдвигала того на первое место. Во Франции сенешалям было суждено стать очень важными персонажами: в Иерусалиме же они так и остались на том скромном уровне, какой занимали в феодальной Франции в XI в.

Коннетабль был самым значимым из прочих главных чинов: он играл роль вице-короля, которая теоретически принадлежала сенешалю (поскольку именно он на поле боя занимал место государя). Он председательствовал на заседании Высшей курии в отсутствие короля, возглавлял в военное время ополчение и назначал военачальников, отвечал за порядок в армии, в командовании которой занимал второе место, наконец, занимался «разделом поместий в землях сеньора (короля) и прочих лиц» — то есть установкой границ доменов. Все это давало ему возможность осуществлять регентство в отсутствие короля, и два коннетабля, Евстахий Гранье и Гильом де Бюр, один за другим занимали эту должность во время пленения Балдуина II. Маршал являлся помощником коннетабля и прежде всего отвечал за «расстановку отрядов армии» и проверку оружия и снаряжения, а также заведовал сложным процессом восстановительных работ. Канцлер, назначаемый из духовенства, ведал составлением хартий — и без сомнения, как Гильом Тирский, который занимал эту должность, направлял дипломатию королевства. Камергеры управляли королевским дворцом, распределяли расходы короля и хранили казну. Неизвестно, существовала ли в Иерусалимском королевстве должность «адмирала», но Жирар Сидонский, который командовал во время осады Аскалона (1153 г.) пятнадцатью королевскими кораблями и реквизированными судами, на которых прибыли паломники, значился как начальник^{106}.