Латинская Америка. От конкистадоров до независимости

Бесспорен высокий гуманизм Бартоломе де Лас Касаса, первым сказавшего: индеец — человек. Самоотверженно доказывая, что нет рас высших и низших, что жестокое порабощение американских народов нельзя оправдать никакими религиозными мотивами, Лас Касас одним из первых в истории человечества поднял голос против расовой и культурной дискриминации, в защиту человеческого достоинства всех рас и народов. Но эта вторая точка зрения на проблему взаимоотношений испанцев с индейцами, начинающаяся с Лас Касаса, воспринималась его последователями и претворялась на практике вряд ли в том гуманном содержании, как она понималась самим Лас Касасом и как это зачастую представляется историкам. В реальной же жизни, как правило, сначала шел вооруженный конкистадор, неся смерть и разрушение, за ним — монах, успокаивая, умиротворяя и приводя «в лоно истинной христианской веры» тех, кто остался в живых, чтобы сделать их покорными слугами завоевателей. Вторая точка зрения была более реалистической, более прагматической, она учитывала перспективу длительного испанского владычества в Новом Свете. Она, наконец, диктовалась конкретными экономическими потребностями не развития, а эксплуатации колоний. Варварское истребление индейского населения, катастрофическое сокращение его численности создало проблему нехватки рабочих рук в рудниках и на плантациях, тормозило расширение горного дела и полуфеодального сельского хозяйства.

Конкистадоры вполне отчетливо сознавали огромную важность идеологического закрепления результатов своих завоеваний. Эрнан Кортес, едва закончив кровавое завоевание Мексики, пишет императору Карлу V (он же испанский король Карлос I) послание с просьбой как можно скорее послать из Испании монахов-миссионеров. В июне 1524 г. 20 монахов-францисканцев во главе с Мартином де Валенсия высадились на мексиканском берегу и босиком проделали долгое паломничество до самой столицы покоренной страны. И здесь Кортес, внушавший индейцам страх своей жестокостью, устроил торжественную встречу этой кучке католических монахов, приняв их с нарочитой кротостью и смирением, что немало поразило созванных для этого случая индейских вождей^{23}.

Первыми в Новый Свет стали прибывать группы «черного духовенства» — представители различных монашеских орденов. Наиболее многочисленными были францисканцы, доминиканцы, августинцы — представители хорошо организованных орденов, прекрасно владевшие традиционными видами идеологического оружия. Именно они начали широкую миссионерскую деятельность по массовому обращению индейцев в христианскую веру. Позднее стали прибывать монахи-иезуиты, а также мерцедарии, бенедектинцы, кармелиты и другие. Номинально миссионерская и иная деятельность этих орденов в Америке направлялась их генералами, находившимися в Риме, но осуществлялась она под контролем испанской короны. В каждом вице-королевстве ордена имели своих генеральных уполномоченных, а после разделения вице-королевств на провинции — так называемых «провинциалов». Обширным полем миссионерской деятельности монашеских орденов стало вице-королевство Новая Испания (Мексика), где испанская колонизация вообще имела более широкие масштабы и оставила более глубокий след, чем в других областях Америки. Уже к концу XVI в. здесь действовало около 1000 францисканцев, 600 доминиканцев, 800 августинцев, 400 иезуитов и 450 монахов других орденов. К тому же времени ими было основано около 400 монастырей, являвшихся опорными пунктами миссионерской деятельности^{24}, и огромное число религиозных «братств», именовавшихся здесь «кофрадиас». Один из руководителей колонизации Новой Испании, Хуан Сумаррага, сообщал королю, что в 1524–1531 гг. одни лишь францисканцы обратили в христианство 1 млн. индейцев^{25}.

Разумеется, Новая Испания была только началом. Деятельность католических миссионеров разворачивалась на огромных пространствах всего Американского континента — от территории нынешних США до южных районов Чили. Миссионеры с побережья Тихого океана пересекали Анды и выходили к верховьям Амазонки, с низовьев Параны они проникали во внутренние районы современных Бразилии, Аргентины и Парагвая.

Методы колонизации, в сущности, были повсюду одинаковы. Немногочисленные группы монахов-миссионеров обычно следовали за отрядами конкистадоров, а иногда шли вместе с ними в области, еще не «христианизированные». По пути следования строились поселки миссии, центрами которых были, во-первых, собственно миссия, т. е. церковь с группой зданий вокруг для жилья монахов, иногда школы для индейских детей, а во-вторых, вооруженное укрепление — «пресидио», где мог располагаться отряд испанских солдат. Строить все это заставляли индейцев, где добром, а где и силой. Такие поселения-миссии становились центрами «христианизации» окрестных индейских племен.