Латинская Романия

Характерной особенностью генуэзской колонизации было то, что она осуществлялась в основном не государством (слабым и раздираемым внутренними противоречиями), а различными объединениями генуэзских граждан-предпринимателей, патрицианских и пополанских семейств (альберги), торговыми компаниями, ассоциациями финансистов — кредиторов государства (компере), специально создаваемыми обществами по эксплуатации доходов той или иной территории (маоны, особенно известна маона Хиоса). В XV в. в генуэзской колониальной политике огромную роль играл знаменитый Банк Сан-Джорджо, которому с 1453 г. принадлежали все черноморские владения генуэзцев. Распыленность поселений, городов и колоний, отсутствие четких политических границ, разнообразие форм управления, широкая автономия отдельных факторий, объединенных в лучшем случае вокруг какого-либо крупного регионального центра (как, например, Каффа), а не вокруг метрополии, сохранившей лишь политический суверенитет и некоторые контрольные административно-финансовые функции, делали Генуэзскую Романию непохожей на колониальную империю типа венецианской, с ее жесткой централизованностью. Не без основания Дж. Пистарино назвал совокупность генуэзских поселений, разбросанных на большой территории от Британских островов до Азовского моря, «федерацией» (commonwealth)[24]. Она основывалась на общности генуэзского гражданства правящих слоев, торгово-предпринимательских интересов, обычаев и юридической практики.

На Ионических островах с 1357 г. установилось господство неаполитанского рода Токко. Основатель династии Леонардо I, «палатинский граф Кефалонии, Итаки и Занты», в 1362 г. стал сеньором Левкадии и Водицы. А один из его преемников, Карло I, овладев Яниной, получил в 1415 г. титул деспота от византийского императора Мануила II Палеолога. Захватив в следующем году Арту, он воссоздал под латинским владычеством Эпирское государство. Впрочем, судьба последнего не была долговечной: в 1430 и 1449 гг. обе его столицы были завоеваны османами. Токко же признали суверенитет Венеции, к которой в 1482 г. отошли их последние владения — Ионические острова. Такой в общих чертах была политическая картина Латинской Романии.

Латинские завоевания, и прежде всего взятие Константинополя, привели к перемещению колоссальных материальных и культурных ценностей. Участник похода рыцарь Робер де Клари полагал, что «и в 40 самых богатых городах мира едва ли нашлось бы столько добра, сколько было найдено в Константинополе» крестоносцами[25]. Того же мнения придерживался и один из вождей похода, маршал Шампани и хронист Жоффруа де Виллардуэн: в Константинополе была взята самая крупная добыча со времен сотворения мира. Лишь официальному распределению между франками и венецианцами подлежала невероятная сумма — 900 тыс. марок серебра (ок. 215 т) и 10 тыс. сбруй[26]. Но это лишь часть того, что досталось победителям после грабежей и расхищений, остановить которые было невозможно[27]. Католическое духовенство присваивало многочисленные реликвии, которые ценились ничуть не меньше драгоценных металлов и так же, как они, служили объектом торговли. Подчас между победителями разыгрывались целые баталии за наиболее ценные греческие святыни. Так, например, в 1206 г. венецианский подеста Константинополя, ворвавшись с отрядом воинов в храм Св. Софии, силой отнял у клириков переданную императором Генрихом I латинскому патриарху Томмазо Морозини почитаемую икону Одигитрии, по преданию писанную евангелистом Лукой, оклад которой был усыпан драгоценными камнями. Икона эта затем, вплоть до 1261 г., хранилась в принадлежавшей венецианцам церкви Пантократора в Константинополе, несмотря на анафему, торжественно произнесенную патриархом и подтвержденную в 1207 г. папой Иннокентием III[28].