Латинские королевства

Восточные рубежи Византии стабилизировались по линии от причерноморской крепости Гонио (Аспарунт), через Карс, Валашкерт, Манцикерт, далее уходя на запад вдоль притока Тигра. Теперь там империя граничила (с севера на юг) с Грузией и ее вассальным эмиратом Ани, уполовиненным эмиратом Шах-Арменидов, чья столица Хлат стала приграничным городом, сателлитным эмиратом Артукидов (Мардин), графством Эдесским и считавшимся вассальным ромеям княжеством Антиохия. Реальный противник остался только в Хлате, остальные соседи границы не беспокоили. За Шах-Арменидом, конечно, стояли мощные вассалы Багдадского халифата, Мосул и Азербайджан, но на тот момент прямой угрозы Византии они не представляли.

Дальнейшее продвижение остановилось, поскольку к востоку от Евфрата среди населения росла доля армян и исламизированных жителей, увеличивая сопротивление реконкисте. Бежавшие от имперского натиска мусульмане усилили Хлат, поддержанный к тому же единоверцами из халифата, которым общая граница с набирающей мощь Византией вовсе не требовалась. Сыграла роль и логистика — походы из Константинополя через всю Малую Азию дело по тем временам довольно сложное, требовалось подготовить базу на месте.

Теперь имперские земли восточнее Евфрата служили стратегическим предпольем, периодически подвергаясь набегам мусульман, к чему в столице относились довольно спокойно. Провинции западнее реки, вновь стали источником налогов и рекрутов, управляясь магнатами, приближенными к трону на основе проний, на тот момент ставших аналогом известных нам из российской истории «кормлений». Некая область передавалась прониару в управление на правах наместника, он же собирал налоги, определенную часть которых оставлял себе, а остальное отправлял наверх. В приграничье формировались владения акритов, о которых мы ранее упоминали — очередной вариант казачества, военно-крестьянские поселения. Пронии тут тоже встречались, но чаще были мелкими, и — что важно — уже тогда практически всегда наследственные (ввиду текучки кадров от постоянных стычек), приближаясь к системам турецкого икта или отмирающего европейского бенефиция.

Кадровых войск для охраны, таким образом, восток требовал немного, за привилегии новые земли платили потерями от набегов, принимая удар за всю Малую Азию. Что, в общем-то, всех устраивало. Приграничье продолжило жить своей жизнью, сменив лишь сюзерена. В Анатолии имперское налогообложение, в силу системности выглядело тяжелее турецкого, но разверстка была фиксированной и считалась «от потребности», потребности не успели еще догнать выросшую базу, отчего ставки выглядели привлекательно. Кроме того, наступивший мир окупал и более значительное повышение, при постоянно воюющих турках, потери жителей были серьезнее.

В общей системе управления Византии реформ не случилось, крупные прониары постепенно превращались в полунезависимых сеньоров. Это грозило будущим структурным кризисом, но пока, наоборот, обеспечивало единство элиты. Транзит товаров по-прежнему приносил доход казне, снижаясь за счет льгот итальянским морским республикам, но, опять же — пока (в том числе, за счет путей в Малой Азии и Причерноморье), денежный поток оставался стабильным.

Покойный монарх оставил наследнику нерешенный вопрос с Антиохией, трения с Венгрией и сепаратистские выступления в Далмации и Болгарии, но и мощную державу на взлете, опытные войска и стабильную экономику. В Европе укрепились связи с папой римским и королем Германии Конрадом III, первым Гогенштауфеном в этой должности. Конрад III, фактически правя Священной Римской империей, по причине обострения противостояния с папами, титул императора так и не получил, что формально облегчало контакты с Византией. Единственным активным противником последней в Европе, выступал Рожер II, король Сицилии, в ознаменование союза двух империй против которого, Конрад III выдал замуж за младшего сына Иоанна II свою свояченицу (сестру жены) Берту фон Зульцбах.

* * *

Этот самый, младший сын, и стал наследником Иоанна II под именем Мануил I.

Невеста прибыла в Константинополь как раз во время вступления в наследство, свадьба откладывалась три года, но в 1146 году, немка, наконец, стала императрицей Византии под именем Ирина.

Корону Мануил I, по воле отца, получил в обход оставшегося в живых старшего брата, но смена власти прошла спокойно. Для сего, конечно, новый василевс взял под стражу дядю и брата, а еще случился традиционный, но легко подавленный заговор мужа сестры императора, но в целом Мануил I прочно сидел на троне.