Латинские королевства

Кроме халифа, Раймунд III заключил союз и с Балдуином Марашским, признав его сыном Амори Великого. Балдуин поддерживал первенство претензий бездетного графа на корону, а взамен назначался его наследником — но только относительно королевства. С собой сеньор Мараша привел собственную дружину, добровольцев из Эдессы, Антиохийского княжества и наемников. Мнения о том, кто стоял за Балдуином — Жослен III Эдесский или Боэмунд III Антиохийский, разделились, но это и не принципиально. Важно, что в новом составе триполийцы, поддерживаемые с моря флотами итальянских республик, перешли в наступление. Коалиционный отряд Раймунда III и Балдуина Марашского обошел Тир, оставив осаждать город небольшой отряд и блокировав с моря, и вышел к Акре. Акра оставалась ведущим и богатейшим портом левантийской части королевства, а ее патрициат поддерживал Лузиньянов. Собрав все имеющиеся силы, включая подошедший отряд из Верхнего Египта, Амори Фиванский ринулся спасать ключевой порт, но в этот момент не признавшие короля Ги сеньоры Галилеи, Цезареи и Сен-Абрахама, атаковали Аскалон, отрезая путь в Египет и угрожая Иерусалиму.

Пока лидер Лузиньянов в спешке определялся, что спасать в первую очередь, напряженности добавили вести с севера. Скончался Джахан Пехлеван, оставив четырех сыновей, из которых «старший Абу Бакр и младший Узбек были от наложниц, а другие двое от одной матери Инандж-хатун, дочери эмира». Наследником стал старший сын, а регентом (атабеком) его воспитатель и брат Джахан Пехлевана, Музаффар ад-Дин Кызыл-Арслан, у которого «детей не было, и Абу Бакр был для него как сын». Для сплочения рядов вассалов, Кызыл-Арслан решил провести «маленький победоносный рейд», выбрав целью франкский Дийабакир — налет на остальных соседей, Византию, Грузию, Халифат или Хорезм, маленьким не получался. Атабек «выступил, собрав войска Азербайджана и Аррана и большую часть войск Ирака», окружил крепость, блокировав там гарнизон тамплиеров и эдесских рыцарей, а остальными войсками нанес удар на Эдессу.

Позже сторонники Лузиньянов нападение азербайджанцев тоже приписывали интригам Раймунда III, но эта версия вызывает большие сомнения — никакой выгоды партия графа Триполи не получила. В рамках черного пиара Раймунда III Триполийского и Рене Сидонского из-за тесных деловых контактов с мусульманами, и в принятии ислама обвиняли, но вокруг Дийабакира явно шла не их игра.

Граф Жослен III Эдесский отправил послов за помощью к сюзерену. Эдесса, фактически давно став автономным сателлитом Антиохии, продолжала считаться вассалом Латинского королевства, трон которого пребывал в спорном состоянии. Но помощь Жослен III просил лишь у Ги I. Король в тот момент сдерживал войска халифа в Дамаске, и чтобы не играть «в испорченный телефон», послы сразу прибыли в ставку реального правителя, Амори де Лузиньяна. Амори честно признался, что людей послать не может и посоветовал держаться. Представители Эдессы напомнили о долге сюзерена — основе феодальных отношений, и обвинили — не князя, а сразу короля Ги, в нарушении вассального договора и клятв, посулив громкий скандал, разрыв отношений и переход на сторону Триполи. Но предложили выход — мирное размежевание, с признанием суверенности графства, которое тут же признает сюзереном Антиохию. Торговались недолго. Амори мог ответить, что Жослен III сам не исполнил долга вассала и не помог королю в борьбе с «мятежными вассалами», вроде графа Триполи, но от вынесения спора на публику Лузиньяны очевидно теряли больше. Упускать Эдессу было жаль, но в сущности это было всего лишь оформлением реальности. Князь Фиванский начал понимать чувства патриарха Иосифа, совсем недавно так же вот наблюдавшего как союзники откусывают земли охваченной смутой страны, но лучшего выхода не нашел.

Жослен III получил освобождение от вассальной клятвы и тут же принес омаж за графство — разумеется, в статусе аллода, Боэмунду III Антиохийскому. Балдуин Марашский объявил, что долг племянника и вассала (за Мараш) Жослена III, а равно его же сюзерена (как претендента на трон в Каире, не признавшего соглашение с Ги), зовет под Эдессу. Потому что война с сарацинами превыше распрей. С ним ушли и добровольцы.