Латинские королевства

Первым делом после победы, Балдуин I устроил там налоговые каникулы, освободив выживших горожан и их соседей от всех долгов по податям и налогов на следующий год. Диктовалось это не либерализмом, а нехваткой кадров, способных найти в разграбленной цитадели податные списки, прочитать их на арабском канцелярите, а потом еще и собрать с уцелевших. Да и ожидать серьезных поступлений сразу после осады не приходилось, а коронная доля от трофеев потерпеть год вполне позволяла.

Через несколько лет Дамаск расцвел. Упоминавшееся ранее смещение караванов в обход Алеппо, сделало город основным сухопутным хабом на левантийском отрезке Великого шелкового пути, а торговые связи и ремесленные промыслы тут сохранились, лишь порой сменив хозяев. Проблему представляли расплодившиеся более прежнего (отнюдь не спокойного в смысле криминала) времени разбойники, что стало следствием завоевания и бичом всего королевства. В «Робин Гуды» подались уцелевшие дружинники лишенных владений шейхов и эмиров, а порой и сами шейхи, сохранились прежние (не только бедуинские) банды, издавна промышлявшие грабежом купцов и паломников (любых религий), и к ним добавлялись порой проникавшие через границы небольшие отряды египтян или багдадцев. Впрочем, ничего нового и незнакомого в этом не было, то же самое происходило после любого завоевания, а последнее, тюркское — случилось не так давно. Дело привычное, да и зачистки банд Балдуином I ситуацию слегка облегчили. Усложняла ее разница в религии и происхождении с нынешним сюзереном, что вело к поддержке разбойников населением, особенно в селах, но близ Дамаска разгул криминала быстро начал мешать вполне коренному, ни разу не латинскому, зато прекрасно ориентирующемуся на месте бизнесу.

* * *

Тут снова нужно сделать отступление. Некоторые термины ныне не то чтобы неправильно приводятся — не точно воспринимаются. Вот, скажем, купец.

Расхожее представление о «купчине толстобрюхом», опоре среднего класса, занимающемся мирной торговлей и всячески претерпевающем от окружающих феодалов и разбойного люда, это уже век эдак XIX.

А для описываемых времен, образ вовсе другой. Купца торгующего за пределами города (или иного своего поселения), называть «купец со своим караваном» не очень точно. Правильнее называть современным устоявшимся термином «авторитетный бизнесмен со своей бригадой». Ну, для некоторых случаев — одинокий отморозок.

Внутригородские торговцы и ремесленники, начиная от определенного уровня, везде, за редким исключением, штатно считались даже не военнослужащими запаса, а прямо действующим резервом, держали под рукой оружие, а порой регулярно бродили патрулем в городской страже. Чтобы навыки не растерять. Да и мобилизовывались с завидным постоянством — как на защиту родного края от окружающих, так и в части крышующего сеньора, если у города таковой имелся. А уж во время торгового транзита, от разбойников (или на воде пиратов), купцы отличались только документом о статусе, а от рыцарей — облегченным вооружением и более слабой боевой подготовкой для регулярной войны.

* * *

Так вот, возвращаясь к теме. В землях Дамаска неорганизованный разбой, силами лоялистов и при полной поддержке короны, за несколько лет свелся к прежнему уровню, раздражающему, но привычному. А торговые потоки, наоборот, росли.

В городе имелись виконт и кастелян, назначенные королем управлять регионом, а с ними десяток рыцарей, кормящихся с «денежных фьефов», т. е. фактически с распределяемой виконтом части податей горожан, и сопровождающие сержанты. Виконт правил опираясь на городскую верхушку, поскольку других вариантов не имел, председательствовал в суде и собирал подати, кастелян следил за обороной, но в сущности, никто никому не мешал и присутствие латинян особо не ощущалось.

Для усиления латинизации, король по стандартной схеме, подарил некоторые земли церкви — но клириков в Заморье тоже насчитывалось не много, отчего и этот вариант в Дамаске работал слабо.

Перечисленное вполне устраивало горожан — властные структуры, по сравнению со временами турок резко уменьшились, король, в отличие от эмира, проживал в далеком Иерусалиме, отчего издержки содержания власти упали, а регулирование, наоборот, снизилось — виконты, не зная тонкостей управления огромным по средневековым меркам и чужим по всем параметрам городом, вмешивались в дела осторожно. Обычаи соблюдались, статус королевского домена избавлял от внутренних пошлин увеличивая прибыли, и город богател.

Городское самоуправление в Дамаске тоже имелось, но к приходу крестоносцев более слабое, чем в Алеппо или Антиохии. Определенный вакуум власти после смены правителя сыграл роль стимула и при франках местная коммуна увеличивала влияние, при полном согласии короны. Короля устраивали солидные регулярные налоговые поступления и лояльность огромного куска приграничных мусульманских владений, не требующие отвлечения резервов и внимания — пусть даже за счет снижения властной вертикали, установить которую все равно не факт, что вышло бы.