Лаций. Мир ноэмов

Данные проявлялись по ходу того, как слуги Проконсула анализировали новую информацию. На фоне космоса замерцали диаграммы и модели. По составному сознанию пробежала дрожь возбуждения, когда стало понятно, с чем они имеют дело. Тренировки закончены,сообщил Аттик. В мире нет ничего похожего на случайность, прогремел Отон. Неужели Плавтина нас предала?

Треугольник все рос в уголке космоса, и на каждой из его сторон велся анализ трех незнакомых кораблей – будто окно, открытое во время, пространство и перспективу. Эврибиад невольно вытянул шею, но эта картина была плодом мысли, и никаким мышечным усилием в этом странном мире невозможно было поменять положение или сократить расстояние.

Маленькая красноватая шкала позволяла оценить размеры трех объектов – чуть поменьше «Транзитории». Они были похожи друг на друга: огромные яйцевидные грязно-белые тела в серых пятнах. На их заледеневшей поверхности выступали многочисленные артефакты, металлические на вид: связки антенн, базы датчиков, манипуляторы, стыковочные зоны, надстройки и теплообменники огромных размеров, наполовину уходящие внутрь корабля. Расщелины – некоторые длиной в несколько километров, ударные и дорожные кратеры расчертили обшивку, так что казалось, будто смотришь на страны или регионы, а не на космические корабли.

И все же. На каждой из трех комет неуклюже торчали большие металлические реакторы – по два на каждой, матовые металлические конусы, такие же изношенные, шишковатые и изуродованные космическим трением, как и все остальное. Картину завершали стаи крошечных аппаратов и обломки, утянутые притяжением этих планетоидов; они ухудшали видимость и придавали кораблям потрепанный, старый вид, как будто они были реликвиями древней таинственной эры. Эврибиад вообразил себе, как они выглядят изнутри: огромные мрачные ульи, гудящие от нездоровой, тревожной деятельности. Аттик вздохнул. Это кометы, Отон. Так далеко от системы речь может идти только о…Он не закончил свою мысль. Но все поняли и так. Варвары, проворчал Отон, и по эту сторону Рубежа! Все происходит гораздо быстрее, чем я думал.

В живот Эврибиаду будто вонзилось ледяное лезвие, и он ощутил, как в реальном мире – том, где он бессильно сидел в кресле под онейротроном – его шерсть встала дыбом. За этим чудесным зрелищем, за всей этой гигантомахией, крылось начало войны – древней, грязной, мрачной войны. Весь Корабль, будто взбесившись, заторопился вперед. Оборонные системы снова с жадностью набросились на души людопсов, вбирая их в себя, чтобы им приказали наконец активироваться и подготовиться к бою. Эврибиад отдал приказ, как от него и ожидали. Мне нужна мощность, – потребовал он. Я переключу на вас два ториумных реактора, ответила Фотида. На первое время должно хватить.

На первое время. И он сам ринулся очертя голову в оборонную систему, находясь нигде и повсюду одновременно, входя в симбиоз с каждым из комплектов оружия, который теперь воплощали его воины. Его видение мира усложнилось, он впитывал в себя все больше и больше информации, так что в какой-то момент ему показалось, что он сейчас взорвется. Темная сцена, фоном которой служило не что иное, как бесконечное космическое пространство в пятнышках звезд, в изобилии наполнилась изображениями. Мигающими окошками. Плавающими вкладышами и сияющими графиками. Прямоугольниками и ромбами цвета металла, похожими на абстрактную концептуальную композицию, украшенную драгоценностями и изящными иероглифами. Эврибиад все это понимал. Он готовился к этому долгие годы под руководством Аттика и Фемистокла, не зная, чему послужат его умения. Расчет цели, траектория перехвата, боевые тренинги и оборонные стратегии. Все это. И гораздо больше. Целый алтарь знаний – во славу нового хозяина, неизвестного, но требовательного – межзвездной войны.

Аттик все это время оставался в состоянии молчаливого транса, будто переживая мистическое откровение; возможно, он переговаривался по какому-то частному каналу, неизвестному Эврибиаду, с собственным войском деймонов. Отон встряхнул его. Поведайте мне что-нибудь полезное. Или вы решили дождаться, пока они не превратят нас в пепел? Деймон ответил ему мысленным эквивалентом гримасы и, слегка поколебавшись, сказал с видом человека, который знает, что несет чушь: Ледяные оболочки и следы чужеродных частиц. Варвары, способные к мгновенному перемещению, – вот что я вижу, Отон.