Лаций. В поисках Человека

Он посмотрел Камилле в глаза, увидел там ожидание и желание, сдержанное, но яростное, которое мог удовлетворить лишь победитель. Герой, который уже планировал ее смерть, – тогда как она наверняка придумывала способы избавиться от него. А может, они найдут компромисс, чтобы не убивать друг друга еще какое-то время, и так далее. Так делаются дела в Урбсе.

Плавным жестом она вложила свою изящную ручку в ладонь бога-статуи и приоткрыла – сперва легко, а потом более настойчиво, – двери своего разума.

* * *

Группа плебеев удивила их, построившись квадратом в несколько рядов. Одним мановением руки из сумок, что они несли, и из потайных карманов на теле возникла пестрая переливчатая ткань: сценические костюмы, украшенные бубенцами, вуалями и лентами. Другие обрывки ткани, прикрепленные к металлическим стержням, выполняли роль боевых штандартов и эмблем; те, кто нес их, встали вперед под бой барабанов, которые скоро загрохотали в такт. Лено и сам загримировался вместе со своими сторонниками, и после секундного колебания даже на Аттика, состроившего гримасу безнадежности, водрузили шляпу Скарамучча. Вокруг него несколько плебеев встали на ходули: так Аттик пройдет незамеченным, несмотря на свой высокий рост. Что до Плавтины, она уже была переодета театральной актрисой, и поскольку роль эта была благороднее, чем у акробатов, Лено галантным жестом пригласил ее присоединиться к механическим куклам, которые все в малой степени походили на ту, что играла Беренику в хризотриклиниуме. Замаскировавшись таким образом, они вышли из узких улочек и промаршировали вперед, среди бела дня, и все же невидимые, стараясь, чтобы их заметили, – таким образом оставаясь незамеченными. Время от времени Лено своим самым громким голосом рекламировал труппу, которая, благодаря ловкости и знанию классического репертуара, очаровывала всех окрестных Принцепсов и не имела себе равных ни в высокой части Урбса, ни в низкой. Никто не обращал внимания на этот цирк. Над Форумом витала нерешительность, и всякий, казалось, торопится вернуться домой, как при штормовом предупреждении.

Они направились к Курии и проскользнули в тень базилик. Встречные прохожие уходили с их дороги. Но чем дальше они двигались, тем больше Лено, казалось, ослабевал от страха. Он ускорял темп, как мог, но ему все было мало; он торопил, без конца щелкая языком, советовал им принять самый естественный вид, хотя при этом не мог удержаться от того, чтобы каждые две минуты не посматривать на других через плечо. Бойцы Лакия пока ограничились тем, что обогнули широкую площадь и встали в проходах – там, где земля расходилась под ногами и широкие отверстия вели на более глубинные уровни. Плавтина сказала об этом Лено.

– Они инвертируют гравитацию в проходах. Никто не сможет войти в верхний Город или выйти оттуда. Потом они прочешут его частым гребнем, чтобы найти вас.

– И что вы собираетесь делать? – презрительно спросил Аттик. – Проходить сквозь стены[13] – одно из множества ваших умений?

– Существуют альтернативные пути, – сухо ответил тот.

Он говорил с деймоном ровным безразличным тоном, в котором сквозила неискоренимая ненависть собаки к волку, домашнего животного к своему дикому родственнику. А разум Аттика, закованный в протоколы безопасности «Транзитории», ничего не мог понять в бесконечной болтовне плебеев – иначе они, возможно, предстали бы в лучшем свете, чем позволяла их внешность, чересчур напоминающая промышленные отбросы.

Когда две трети Форума остались позади, Лено указал им на здание вдалеке, в четырех улицах от Курии. Это была приземистая, низкая постройка без отделки, в форме креста – примитивная базилика, какие строили когда-то в греческой части Империи или в пещерах Титана, лишенная ненужных украшательств и даже фасада, который указывал бы на ее назначение. Она почти скрывалась в тени более крупного строения. Последнее представляло собой памятник войне на Рубежах – скопление эпичных статуй. Каждая из них изображала Интеллекта, погибшего в битве против варваров, в виде сверхчеловека. Некоторые из них держали в руках архаичное оружие, мечи или копья – эта деталь показалась Плавтине абсурдной.

– Храм? – нервно спросил Аттик. – Я никогда не замечал эту постройку.

– Экклесия плебеев, – желчно ответил Лено, – ее никто не замечает. Место, где собираются те, у кого нет хозяев. Построено нами, с разрешения принцепсов.