Лаура

Она сказала: «Ты очень красивая. Как тебя зовут?» Та, которой был задан этот вопрос, не попросила ни меня, ни Араву перевести. Она ответила, нисколько не задумываясь, наугад:

— Меня зовут Мирта.

Она начала прогуливаться по самой кромке берега вместе с девочкой. Потом они уселись рядышком чуть подальше от нас на высокий белый камень и начали играть с маленькими камешками.

Тиео весело смеялась, прищурившись от солнечных бликов, играющих на воде. Она все время ловила взглядом низ живота Мирты, обнажавшийся во время игры.

В какой-то момент она вытянула руку, чтобы собрать локоны своих влажных волос. Она наклонила голову на бок, чтобы увидеть результат, как показалось, удовлетворивший ее, затем молча спросила у Мирты, которая также молча сообщила ей, что она тоже довольна ее прической. Я полагаю, Мирта была счастлива.

Лаура отвлекла мое внимание от этой сцены. Она водила, квадратным куском пористой материи по своим плечам и рукам вяло и томно, поразив меня своей наигранностью. Я понял ее намерения, когда увидел, какие взгляды бросала все это время она на Араву — взгляды, которые означали то же самое, что и ее действия эти усталые манипуляции с полотенцем.

Спустя несколько мгновений она довольно небрежно развязала узел на поясе саронга, и одеяние упало на землю. Затем неотразимая, какой она всегда была в голом виде, спросила:

— Арава, тебе не хотелось бы вытереть меня?

Она протянула полотенце мужчине, одновременно одарив его задабривающей улыбкой.

Арава все это время неподвижно стоял перед ней, пытаясь понять, что же она хочет от него. Он резко повернулся к Мирте, как бы прося ее поддержки, но та была слишком поглощена Тиео, чтобы заметить его.

Он снова взглянул на тело Лауры. Очень осторожно, почти незаметно, она вобрала в себя живот, что еще более выпятило соблазнительную возвышенность ее холмика нежных черных волос. Под темными волосами можно было ясно различить пленительный разрез — высокий, четко очерченный, влажный, готовый принять в себя мужской член. И выражение ее лица красноречиво говорило о том, что было в ее мыслях:

— Посмотри, Арава, на эту щель, очень удобную для мужского скипетра, легко его принимающую. Она уже привыкла к этому, хорошо разработана. Она уже созрела для этого: хорошо всасывает, податливая, подходящая по размеру и форме, чтобы подарить мужчине беспредельное наслаждение, которое он будет помнить всегда, и всегда ему будет хотеться попробовать его снова и снова…

Внезапно Арава решил уступить ее просьбе, безропотно подчиниться. Он взял полотенце и протянул руку к грудям Лауры. Но она едва заметным движением губ удержала его и направила руку сперва к ногам. Ее двусмысленная улыбка могла быть интерпретирована как поощрение для большей смелости Аравы.

Он, должно быть, чувствовал себя чрезвычайно смущенным, так как проявил услужливость, не свойственную его характеру, что я с трудом мог соотнести с его независимостью и чувством мужского достоинства. Он опустился на колени, завернул ногу в материю с нежностью и осторожностью няни и начал мягко ее массировать, потирать. Голень заняла у него много времени, но, наконец, он перешел к икре. Мне показалось, что его движения становятся все более властными и настойчивыми, чем было необходимо. Продвигаясь все выше и выше, его руки становились все нежнее и ласковее.

Лаура наклонилась над ним и наблюдала, как он ее вытирает.

Наконец вид у нее сделался недовольный: возмущение женщины из высшего общества, которая считает, что нынешние слуги совершенно не стоят тех, что служили раньше.

Когда Арава достиг заветного места внизу живота, которое теперь казалось еще более открытым, зовущим и соблазнительным, Лаура откинулась назад, выгнув талию, подняла голову и крикнула, чтобы обратить внимание Мирты. Ее манеры приобрели откровенно снобистские склонности, которые никогда не были ее стилем:

Мирта, дорогая, я боюсь, что у нас будут небольшие проблемы со слугами, когда мы найдем настоящих мара. Мы едва ли сможем рассчитывать, что они смогут помочь нам по хозяйству. Я полагаю, что они такие же гордые и важные, как и обеспокоенные своей свободой и независимостью.

Я заметил, как лицо Мирты помрачнело, она скорчила неодобрительную гримасу. Но Арава на нее не смотрел: казалось, он сжал всю свою волю в кулак, как бы согнувшись под тяжелой ношей лауриной тирады.

Его руки механически продолжали свою работу, но движения становились все медленнее и медленнее. Нетерпеливым кивком Лаура указала на низ своего живота, молчаливо показывая, что он должен протереть его тоже, без всяких эмоций, как будто бы она просила почистить раковину в ванной.

На мгновение Арава стал как парализованный. Он застыл с поднятой рукой, затем спокойно встал спиной к ней, принял независимый вид проводника экспедиций, повернулся и, не выражая больше никаких эмоций, неторопливо двинулся к огромному дереву, из-под корней которого появилась Тиео и за которым он исчез.