Лаура - королева призраков

Окончательно я пришел в себя, оказавшись в тихой и прохладной аудитории, где мне и предстояло сдавать экзамен. Но, хотя аудитория встретила меня пустотой, первым я здесь не был. Более предусмотрительные люди, приехавшие сюда на полтора часа раньше меня, уже успели застолбить сумками задние парты, наиболее выгодные в стратегическом плане. Сейчас эти счастливчики наверняка отправились на второй этаж, чтобы воочию удостовериться, действительно ли появился буфет.

Блажен, кто верует! И буфет, и читальный зал, и комнату отдыха начальство обещало еще тогда, когда весь наш курс дружно, по-коммунистически трудился на отделочных работах. С той поры мало что изменилось.

Мне оставалось приземлиться за вторую парту среднего ряда и ознакомиться с дневником некоего Гологи, старательно выцарапанном в назидание потомкам:

«18.12.91. Голога напился. 26.12.91. Голога напился. 28.12.91. Голога завалил экзамен по физике. Все! Конец! Здравствуй, Советская Армия.» Ниже рукой какого-то доброго человека было добавлено: «1.01.92. Голога повесился.»

Не успел я посочувствовать разбившейся судьбе несчастного Гологи, как подбежали те, кто несколько отстал от меня по дороге. Я тут же осведомился о состоянии их носков и получил в ответ массу добрых слов в адрес водителя, его жены и тех, кто придумал перевести нас сюда из главного корпуса два года назад.

Возвратились и ранее прибывшие. Оказывается, первые признаки буфета в лице соответствующей таблички уже появились. Но дверь надежно приколотили к косяку толстыми гвоздями. Так что до завершающего этапа было еще ох как далеко. Затем в аудиторию влетела очередная группа, а ровно в девять появился преподаватель.

Третьим протянув зачетку, я получил билет № 20 и, усевшись на место, погрузился в мир сигналов, специальных фильтров и злосчастного модального управления, которое значилось третьим вопросом. На сорок минут для меня исчезло лето, голубое небо с убегающими обрывками туч, береза, приветливо тянущая навстречу ветви, и солнце, освещавшее, впрочем, противоположную часть корпуса.

Экзамен описывать бесполезно. Какие слова могут представить ту кропотливую работу, когда каждая ячейка памяти проверяется на наличие информации, а информация со всех сторон пытается либо удрать, либо выявить свое полное несоответствие выбранной теме. Из найденных крупинок старательно выстраивается конструкция ответа, а провалы недостающих знаний маскируются громкими фразами или отвлеченными рассуждениями. Кто сам этого не испытал, тот вряд ли поймет.

Гораздо легче представить то летящее чувство, когда через час я вывалился в коридор, сочувственно кивая тем, кто еще только готовился вступить на тропу мучений. «Ну как?» — посыпались со всех сторон вопросы. «Пятерка!» выдохнул я и сразу же полез в зачетку, чтобы убедиться, не ошибся ли, не принял ли желаемое за действительное. Нет, никуда она не делась! «Отл.» Стояло на своем месте, как и по остальным трем экзаменам. Фортуна не забыла улыбнуться мне и позволила еще семь месяцев получать максимальную стипендию, что по нынешним временам совсем не вредно. От радости хотелось подпрыгнуть, но я вовремя вспомнил, что являюсь еже солидным человеком, закончившим уже четвертый курс Политехнического института. Да, четвертый позади!

Я вышел из полутьмы коридоров корпуса на залитый солнцем асфальт и медленно побрел к автобусной остановке, впитывая в себя мгновения счастья. Вокруг меня взмывали в небо сосны, где, вероятно, дремало новое поколение клещей, о чем недвусмысленно и предупреждал плакат, откуда бдительно взирал наглухо застегнутый и затянутый в капюшон студент. Спереди к нему подбиралось громадное, никак не решающее напасть насекомое, ползущее по надписи «Осторожно — клещи!» С обратной стороны весьма логично смотрелся бы соответствующий плакат противоположного содержания: улепетывающий во все лапы клещ и разъяренный студент с громадными вилкой и ложкой, бегущий по надписи «Осторожно — студенты!»

Мои кроссовки упруго пружинили по асфальтовой дорожке, вокруг которой возникало зимой так много споров. Дело в том, что ее укладывали прямо на декабрьский снег. Не слишком маленькая часть студентов доказывала, что покрытие сойдет вместе со снегом. Весна опровергла их доводы — асфальт не исчез, а только потрескался. Теперь те времена, когда сотни ног ежедневно месили грязь и протаптывали окольные тропинки безвозвратно канули в прошлое и вспоминались разве что с улыбкой.

Упорные солнечные лучи трудолюбиво прокладывали дорогу сквозь густую хвою.

Обстановочка была донельзя торжественной. А я пытался запомнить бегущие секунды навсегда, потому что им уже не суждено повториться. Ведь это последняя летняя сессия. Ровно через год я буду защищать диплом. Но пока окончание учебы маячило в неразличимом туманном будущем, а я продвигался к остановке среди могучих деревьев и радовался каждому мгновению этого дня…

…Если дневное время суток выдалось удачным, то вечер получился просто замечательным. Солнце исчезло за крышами домов, а мою квартиру окутали тихие сумерки.