Лауреаты Демидовских премий Петербургской Академии наук

Во время семимесячного путешествия Шренк успел собрать поразительное для столь краткого времени количество материалов, которые он передал в Петербургский ботанический сад. Шренк уточнил данные о границах леса, указал пределы распространения некоторых деревьев и др. Весь собранный материал автор обработал и издал в двух объемистых томах, включавших описание 352 видов растений Большеземельной тундры. В своем отзыве Г. П. Гельмерсен подчеркивал, что северная часть Урала и прилежащие к нему районы Печоры до самого новейшего времени оставались для науки вовсе неизвестным краем. Стремясь восстановить справедливость, рецензент отмечал, что «хотя результаты позднейших туда поездок графа Кейзерлинга и г. Крузенштерна в 1843, а полковника Гофмана в 1848 г. и были изданы в свет несколько прежде, чем запоздалый отчет г. Шренка, однако же у последнего нельзя отнять заслуги, что он был первый ученый наблюдатель, проникший в эти глубоко северные страны» [12, с. 23].

Современная оценка трудов Ф. И. Рупрехта и А. И. Шренка дана историком ботаники А. А. Щербаковой: «На протяжении нескольких десятилетий работы Рупрехта по флоре Малоземельной тундры и Шренка по флоре Большеземельной тундры оставались единственными крупными ботаническими трудами по этим районам, да и в XX столетии все позднейшие исследователи флоры тундр обращались к этим работам» [50, с. 76].

Ботаник-самоучка Н. С. Турчанинов начинал свои ботанические исследования как любитель, а позже стал известным флористом и систематиком. Свои флористические исследования он вел еще в 1828 г., занимаясь сбором растений в окрестностях Иркутска, у берегов Байкала и в верховьях Ангары. С 1828 по 1836 г. он посещал, иногда по нескольку раз, все примечательные местности этого края: обошел о-в Ольхон, степи, дважды был на о-ве Коссоголе, поднимался на вершины разных гор, трижды был на гольце[18] Чокондо, спускался по рекам для изучения прибрежной растительности. Особенно примечательны его путешествия по верховью Амура.

Обработка собранных им на Дальнем Востоке богатых материалов продолжалась много лет. В результате появился известный труд Н. С. Турчанинова «Байкало-Даурская флора…» (т. 1–3, 1842–1857 гг.), удостоенный полной Демидовской премии 1857 г. В монографии дано описание многих видов, из них 170 новых, и 15 новых родов. Рецензенты академики Ф. И. Рупрехт и Н. И. Железнов дали сочинению высокую оценку: ««Байкало-Даурская флора» есть труд вполне самостоятельный, имеющий достоинство не только по исчислению в нем растений (всего 448 родов и 1365 видов явнобрачных растений), нигде доселе не описанных, но еще заключающий в себе общий обзор особенностей растительности, способный объяснить отличительный характер тамошнего края» [46, с. 7, 8].

Биография другого пионера в исследовании Дальнего Востока путешественника К. И. Максимовича полна приключений. В 1853 г. Ботанический сад направил его в качестве ботаника в кругосветное плавание на фрегате «Диана». Начавшаяся Крымская война заставила фрегат войти в залив Де-Кастри (Приморье). Там Максимович оставил судно, вскоре потерпевшее крушение. С июля 1854 г. он посвятил себя ботаническим исследованиям тогда еще малоизученного Амурского края и с лишениями и трудностями продолжал их до 1856 г. В марте 1857 г. ученый возвратился в Петербург с богатым запасом наблюдений и ботанических коллекций. Спустя два года вышел в свет его труд «Первенцы амурской флоры», представлявший собой свод имевшихся ранее сведений по краю и собственные наблюдения автора и получивший в 1859 г. полную Демидовскую премию.

К. С. Веселовский, представляя работу Общему собранию Академии наук, отметил: «Главным приращением науки, которым мы обязаны сочинению г. Максимовича, должно почесть открытие значительного числа отчасти совершенно новых, отчасти в русской флоре еще неизвестных родов и видов из Амурского края, а в особенности представителей семи доселе еще не достававших в русской флоре семейств, — приращение, которому не было примера в нашем столетии. Г. Турчанинов открыл для Байкало-Даурской флоры 15 новых родов, но не открыл ни одного представителя дотоле еще в России не существовавшего семейства» [26, с. 5, 6].

Работу К. И. Максимовича предложил на конкурс Академии наук Ф. И. Рупрехт, и он же написал на нее отзыв, закончив его так: «Многочисленные, важные и любопытные наблюдения, сообщаемые здесь автором, служат не только к обогащению русской флоры и сведений о материальных средствах России, но и к расширению круга наших познаний о растительности вообще. Добытые им общие результаты восполняют собой большой пробел в познании растительного быта умеренной части нашего Северного полушария и ближе определяют разные новые положения географии растений» [26, с. 77].