Лауреаты Демидовских премий Петербургской Академии наук

Почетное место в истории русской словесности заняли труды фольклористов П. Н. Рыбникова, А. Н. Афанасьева, И. М. Снегирева. Литературовед и славист П. А. Бессонов издал памятники устного творчества русского, болгарского, сербского народов, снабдив их обширными комментариями и статьями о языке, быте и творчестве народа: «Болгарские песни» (почетный отзыв 1855 г.), «Калики перехожие» (вып. 1–6, 1861–1867, почетный отзыв 1864 г.), «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым» (ч. 1–4, 1861–1867 гг., половинная Демидовская премия составителю за первые три части, 1864 г.).

Собрание П. Н. Рыбникова открыло богатство эпического наследия, сохраненного устной традицией русского Севера. Его четырехтомник «Песни» включает 224 записи былин, побывальщин, исторических песен и баллад. Рецензент И. И. Срезневский писал об этой работе: «Сочинение г. Рыбникова является вполне достойным премии как потому, что превосходит предшествовавшие ему издания этого рода полнотою и разнообразием содержания и критикою собранного в нем материала, так и потому, что вошедшие в состав его былины собраны по большей части из уст народа, а не списаны из других подобных сборников» [27, с. 11, 12].

Литературовед А. Н. Афанасьев опубликовал около 600 текстов в книге «Русские народные сказки» (вып. 1–8, 1855–1864 гг.). В 1865 г. ему была присуждена половинная Демидовская премия.

Этнограф и фольклорист, один из пионеров народоописательной словесности, собиратель памятников русской старины И. М. Снегирев является автором трудов «Русские в своих пословицах» (кн. 1–4, 1831–1834 гг.) и «Русские простонародные праздники и суеверные обряды» (вып. 1–4, 1837–1839 гг.), отмеченных двумя половинными Демидовскими премиями (1836 и 1840 гг.).

Первый труд рецензировала Российская Академия: «Г. Снегирев, дав сочинению своему название «Русские в своих пословицах», прибавил еще дополнительное заглавие «Рассуждение и исследование о русских пословицах и поговорках», и это последнее название более соответствует содержанию книги, в которой рассматриваются не только пословицы, но даже народные приметы, поверья, чувства, выражаемые в разных поговорках и присказках, не имеющих сходства с пословицами… Его любознательный труд, подъятый в пользу наук, заслуживает занять место во всякой библиотеке, в нем собрано множество достопамятных пословиц; во введении помещено библиографическое обозрение о пословицах разных народов; замечательны объяснения народных поверьев, и календарь, составленный по земледельческим признакам наблюдения погоды для распределения времени разных сельских работ. Но несравненно любопытнее сих драгоценные для исторического исследования замечания и объяснения пословиц, поговорок и разных слов, относящихся к отечественным воспоминаниям, а в особенности к старинным судебным обрядам и к предмету законоведения, составляющему любопытнейшую часть сочинения г. Снегирева» [37, с. 18–20].

«Давно уже чтение сборника пословиц Снегирева составляет для меня одно из любимых — не занятий, но наслаждений. На каждую пословицу мне представляются лица из народа и их столкновения в смысле пословицы. В числе неосуществимых мечтаний мне всегда представлялся ряд не то повестей, не то картин, написанных на пословицы», — писал Л. Н. Толстой [84, с. 11].

Вторая работа Снегирева носит больше этнографический характер. Однако рецензент Н. Г. Устрялов пишет: «Давно уже признано за неоспоримую истину, что для основательного знания отечественной истории, для уразумления наших летописей и государственных актов, необходимо вникать не только в причины и связь событий, но и в те формы, в коих проявлялась внутренняя жизнь русского народа» [31, с. 21]. Рецензент признал сочинение Снегирева «как труд добросовестный, требовавший долговременных изысканий и обширных сведений, предпринятый с ученой целью и увенчанный счастливым успехом, заслуживающим внимания Академии» [31, с. 24].