Лав-тур на Бора-Бора

Оправдать ее было сложнее. Понять – да. Оправдать – нет. В Юлиных глазах они с Ирмой были одного поля ягоды.

То, что Елена не могла ударить саму Юлю по голове, ничего не меняло. Это мог сделать кто угодно. Не обязательно убийца. Просто человек не хотел быть застуканным за таким малодостойным делом или не хотел, чтобы кто-то знал, что он теперь хорошо информирован. А может, хотел поживиться на чужих тайнах, или использовать полученную информацию в каких-то других целях. К этому выводу Юля пришла уже давно, как только смогла спокойно обдумать происшествие.

Она смотрела на Сомову и размышляла, что ей ответить.

– Хорошо. Я обещаю, что никто из вашей компании не узнает о том, что ты мне рассказала. В том числе и твой муж, – ответила Юля, пристально глядя ей в глаза.

Елена напряженно взглянула на нее, потом надела очки и, кивнув на прощание, ушла.

Инночка с Семеном приходили парой. Семен, как всегда, или молчал, или поддакивал невесте, рот которой закрывался, только когда она что-нибудь жевала. Сема вообще был очень вдумчивым, спокойным молодым человеком. У него была весьма средняя, но приятная наружность. Средний рост, средняя полнота, средней густоты каштановая шевелюра. Весь он был очень милый, неброский, но очень удобный. Хотя обычно, как показывает жизнь, именно в таких вот приятных тихонях бушуют нешуточные, а иногда и весьма опасные страсти.

Юле казалось, что никто на свете не знает, что творится за этим улыбчивым фасадом. Может, только родная мамочка, да и то необязательно. Она бы не удивилась, узнав, что он вынашивает амбициозные планы стать когда-нибудь президентом Соединенных Штатов или еще что-нибудь в этом роде.

Может ли такой человек хладнокровно устранить помеху, стоящую между ним и его «великой» целью? Запросто. Причем сделает это продуманно и расчетливо, да еще постарается подставить другого, если не удастся списать на несчастный случай. Вот, кстати, и ответ, почему он не выбрал более тонкий хирургический или медикаментозный способ убрать Ирму. Потому, что врачей на яхте всего двое, он и бабушка будущей жены. А ударить камнем мог любой. Умно и дальновидно. Как раз в его духе.

Теперь Инночка, этот очаровательный юный бутон, напрочь лишенный мозгов, зато в виде компенсации сильно озабоченный сексуально. Да, она не злоблива, не жестока, глупа, совершенно не способна на продуманные действия, зато патологически ревнива. Она абсолютная собственница. Ей в голову не придет страшная мысль убить человека, но если кто-то покусится на ее собственность, ее Сему, она вполне способна в припадке бешенства треснуть камнем по голове. Потом искренне огорчиться, что так вышло, и постараться спрятать концы в воду, чтобы не попало за шалости. Но тут есть один нюанс. Камень. Если бы он просто валялся рядом с загорающей Ирмой, Инна вполне могла бы схватить его и ударить в приступе ярости. Но его специально принесли на платформу. А это уже другой расклад, если, конечно…

– Юль, ты что, заснула? – заслонил кто-то солнце, беспардонно влезая в ее стройные умозаключения.

Юля приоткрыла глаза, над ней висело круглое загорелое лицо Василия.

– Второй завтрак принесли, пойдем пожуем! – радостно сообщил он.

Еда, будь то завтрак, первый, второй или третий, а также обеды, ужины, ланчи и полдники, всегда вызывала у Василия небывалый прилив энтузиазма, и представить, что кто-то предпочтет здоровый сон, а тем более мыслительный процесс очередному приему пищи, он был просто не в состоянии.

– Пойдем скорее! Там и мороженое принесли! – ворковал он, поднимая жену на руки.

– Ну, если мороженое…

В конце трапезы, когда Юля доедала фруктовый пирог с ванильным соусом, к их с Василием резиденции причалил катамаран. Крюгеры, верные себе, предпочитали передвигаться по морю, нежели по суше.

Юля приветливо помахала рукой. Но как-то получилось, что приветствует она только Ганса.

Элла в купальнике и парео, загорелая, бодрая, подтянутая, просто излучала энергию, заряжая окружающих. Она легко чмокнула подругу в щеку, взяла со стола папайю и уселась рядом в кресло, вытянув длинные стройные ноги.

Ганс скромно пристроился на краешке лежака.

– Ну, как самочувствие? Придворные эскулапы еще не заморили? – весело спросила Элла.

– Пока нет, но это не их вина, – попробовала отшутиться Юля.

После ее травмы в их с Эллой дружеских отношениях появилась некая натянутость. Юле вдруг стало тяжело с ней общаться на прежней искренней, дружеской волне. Она все время думала о том, что Элла спит с Сомовым.

Нет, Юлю не мучило нездоровое любопытство по поводу чужого адюльтера. Просто ее мнение об Элле претерпело коренное изменение. Она смотрела на эту умную, образованную, успешную женщину, удачливую в бизнесе и счастливую в браке, и не могла понять.