Лаванда

Белогуров мог бы повести Кудахтина к лесу по долине, по которой разлеглись сады и виноградники колхоза и садвинтреста и виднелись белые красивые дома бывших владельцев этих садов, теперь занятые рабочими. По долине прихотливо извивалась теперь почти пересохшая речонка, а рядом с нею так же изгибисто вилась дорога между плетней и оград из колючей проволоки на кольях, но Белогурову хотелось идти прямиком, чтобы сократить путь до мест близких и памятных.

Бывает так, что прошлое вспыхивает вдруг настолько ярко, что темнит и глушит настоящее, и человек как бы заболевает прошлым, становится точно одержимый им. Так было теперь с Белогуровым.

Он как будто на глазах Кудахтина сбросил с себя шестнадцать лет: он смотрел на уходящую вправо цепь гор, чем дальше, тем более мреющую, тающую постепенно, теряющую свою вещественность, - нежнейшие акварельные тона рядом с утихающей голубизной обесцвеченного далью моря, - и говорил восторженно:

- Судакская цепь!.. Всю насквозь мы ее прошли пешком! И даже, если ты хочешь знать, захватили городок Судак!.. Вон как раскачивали врангелевский тыл партизаны! Только что перед этим, заметь, взорвали мы Бешуйские угольные копи, - это вот сюда смотри, за теми вон горами, - и вдруг новое дело. Судак взяли! А Судак от Бешуйских копей - сто километров! Всякий бы так и подумал, что действует несколько сильных отрядов, а отряд был один, и в нем всего-навсего человек полтораста! Конечно, по случаю такой оказии Врангель должен был несколько тысяч отовсюду с фронта снять, что и требовалось доказать. А мы свою роль вытяжного пластыря сыграли, да от Судака опять в леса, - ищи нас тут! Соваться в леса охотников было немного, мы поэтому хозяйничали в них, как хотели.

- А как же именно вы могли там хозяйничать?

- Как? Лесное хозяйство - это что такое? Дрова... и конечно, материал для построек. Строиться тогда белые не строились, но вот шпалы им было нужно менять на железных дорогах, да кстати еще от Бешуйских копей они узкоколейку вели. Но главное - дрова. Топить ведь надо и в казармах, и в лазаретах, и в учреждениях, также и в офицерских квартирах, да и у всех прочих обывателей, - а тогда в Крым сбежались обыватели изо всей России, да все такие обыватели, что ниже действительного статского советника и не было! И все воют: "Дро-ов!.." А мы вывозить дрова из леса не даем! Ни дров, ни шпал, ничего решительно. Ведь тогда здесь, в Крыму, и паровозы на дрова перешли за неимением угля. Везде в лесу заготовлено дров было тысячи кубических сажен. Мы эти заготовленные дрова жгли, - можешь вообразить, какие костры у нас были! А новых заготовок делать не позволяли. Поди-ка к нам сунься! Установи-ка, попробуй, лесопилку! Мы сейчас же тут как тут и ставим точку... Потом была при Врангеле введена по деревням и большим имениям государственная так называемая стража. Эта стража, конечно, что из себя представляла? Человек не больше как тридцать, во главе с приставом. Конечно, от нас зависело, быть ей или не быть. За счет этой стражи мы оделись в офицерские шинели, и френчи, и ботинки. У многих даже погоны на шинелях остались офицерские в целях, как говорится, маскировки. Часто это нам пригожалось. А по деревням везде наш политотдел комячейки основывал, - свои, значит, люди сидели... В общем бароново дело было швах, а мы как на дрожжах росли. Та же государственная стража нам жаловалась, что на врангелевское жалованье прожить было никак нельзя даже и холостым, и неминуемо им оставалось одно: народ грабить. Понятно, мы им сначала не верили, а потом оказалось - сущая правда: не ограбишь - с голоду подыхай! Мы же, между прочим, строго держались правила: крестьянам за все платить, да еще не какими-нибудь там "колокольчиками" или "керенками", а настоящими "николаевками"! Хотя и предупреждали, впрочем, чтобы этих денег не берегли, потому что, как только займет Крым наша Красная Армия, мы все эти деньги аннулируем к черту, чтобы их и званья не было. Но, конечно, привычка, брат, ничего не поделаешь! Слушать нас слушали, даже и верить нам верили, а "николаевские" все-таки на всякий случай прятали в сундук!..

II

Кудахтину сильно хотелось пить, - с собой они ничего не взяли, - но Белогуров уверял его, что в лесу воды будет сколько угодно, и чем выше и дальше в лес, тем она будет чище и безопаснее для здоровья, а главное, холоднее.

Сам же он все оглядывался кругом и соображал, туда ли он идет, куда хотелось бы ему дойти. Наконец, он уверенно взял влево и скоро вышел на какую-то очень крутую, но несомненно объезженную дорогу, на которой видны были между белыми камнями свежие следы подков. Он сказал весело:

- Ну вот, значит действительно по памяти, как по грамоте! Эту дорогу я отлично, оказывается, помню даже и через шестнадцать лет!

Кудахтин же ударил каблуком в один из белых камней и заметил:

- Да ведь это же известняк, - смотри-ка!