Лавандовая спальня

Сьюзен, как раз подававшая черные пелерины двум собравшимся уезжать дамам, обернулась и посмотрела на доктора, но тут же вновь вернулась к своим обязанностям. Больше на слова Фицпатрика никто не отозвался, и Кэтрин удивленно оглядела холл. Она не знала никого с такой фамилией. Но доктор уже направлялся к остановившейся у лестницы миссис Фишберн.

Кэти уже давно заметила хитрость этой женщины. Миссис Фишберн вернулась с прогулки четверть часа назад, но не прошла к себе наверх, а делала вид, что ищет в объемистой сумке ключ от своей комнаты. Не надо было изучать психиатрию, чтобы догадаться – эта любопытная особа хочет поглазеть на собравшихся дам и джентльменов. Кэтрин не могла осуждать ее за это любопытство, так как и сама украдкой рассматривала гостей, но миссис Фишберн была ей так неприятна, что девушка не могла дождаться, когда же та начнет подъем на второй этаж.

Кажется, миссис Фишберн наконец нашла свой ключ, но не успела подняться на три ступеньки, как доктор Фицпатрик положил ладонь на перила и снова окликнул:

– Мисс Фрост!

Миссис Фишберн повернула голову и посмотрела на доктора сверху вниз. Ее широкое лицо выражало простодушное недоумение:

– Вы ошиблись, сэр, меня зовут Ада Фишберн, и Фишберн – фамилия моего покойного мужа.

Со своего места Кэтрин не могла видеть лица доктора, но заметила, как он растерянно пожал плечами и убрал ладонь с перил.

– Прошу прощения, миссис… Фишберн. В моей клинике служит дама, невероятно похожая на вас. Видимо, я обознался.

– Всякое бывает, сэр, – добродушно ответила миссис Фишберн. – Тем более когда вы так огорчены смертью миссис Синглтон. Мы все здесь места себе не находим!

Доктор Фицпатрик вежливо поклонился, а когда выпрямился, его собеседница уже поднималась по лестнице, жалобно поскрипывающей под ее грузным телом.

Фицпатрик недолго посмотрел ей вслед, кивнул мистеру Блантвиллу, спускавшемуся по лестнице навстречу миссис Фишберн, снова пожал плечами и направился к дивану, на котором устроилась младшая сестра мистера Синглтона со своим супругом.

Другая пара, дама и джентльмен, внешне напоминавший мистера Синглтона, завладели вниманием главного констебля Грейтона и в два голоса решительно требовали у него как можно быстрее раскрыть убийство дорогой миссис Синглтон.

Властное лицо Грейтона сегодня казалось опечаленным и уставшим. Он вежливо и твердо обещал сделать все, что только возможно, чтобы найти убийцу, но этого было мало.

– Ах, если б только бедняжка не взяла на себя заботу об этих девочках! – причитала леди, а ее муж кивал или качал головой ровно в такт ее словам. – Можно подумать, у Тармонтов нет других родственников! Не будь она так добросердечна, была бы сейчас с нами!

Кэтрин со всей мудростью своих восемнадцати лет подумала, что эта леди прежде, возможно, терпеть не могла миссис Синглтон и виделась с ней лишь раз или два в году на обеде у какого-нибудь общего родственника или на курорте. А сейчас леди набрасывалась на Грейтона, как разъяренная кошка, и ее муж даже не пытался убедить ее вести себя более сдержанно.

Хелен Тармонт сразу после похорон поднялась в свою комнату, а Оливию на церемонию и вовсе не взяли, и родственники Синглтонов могли высказывать свое мнение о порочном семействе Тармонт, не понижая голоса. На жениха Хелен и его дядюшку никто, похоже, не обращал внимания. Пожилой джентльмен тихо сидел на диване рядом с миссис Дримлейн. Любопытная старая дама явно пыталась его о чем-то расспросить, но не преуспела. Мистер Теннерсон только грустно улыбался и изредка произносил одно или два слова. Его племянника нигде не было видно, похоже, молодой человек почувствовал себя неловко в незнакомом обществе и тоже поднялся наверх. Возможно, ему захотелось ободрить мисс Тармонт, и он сейчас развлекает Хелен и ее сестру какой-нибудь ничего не значащей болтовней.

Со своего места Кэтрин могла видеть все происходящее в холле и слышать большую часть сказанного, но ее слишком занимали собственные мысли, чтобы она могла надолго сосредоточиться на чужих разговорах. К тому же эти незнакомые люди не могли сказать ничего, что было бы ей интересно. Что-то на мгновение увлекло ее, показалось необычным, но спустя полчаса непрекращающегося гула она уже не могла вспомнить, что именно.

«Завтра всех этих людей здесь уже не будет, – думала Кэтрин, благодарно улыбаясь в ответ на очередную ободряющую улыбку старшего мистера Блантвилла. – Родственники Синглтонов уедут, жители Кромберри уже достаточно провели времени в «Охотниках и свинье» и навряд ли заглянут на ланч, пока у нас не случилось какого-нибудь нового несчастья. И только журналисты стервятниками будут кружить возле дома в надежде узнать что-то, что привлечет внимание читателей. Бедный дядюшка Томас! Навряд ли до конца лета у него еще хотя бы один день будет столько постояльцев!»

Мистер Лофтли, презрев жалобы своего кошелька, наотрез отказался размещать кого-нибудь из пишущей братии в своей гостинице.