Лавандовое поле надежды

От Люка не было ни весточки. Лизетта оставила Плейбою сообщение с вопросом, не знает ли он, где отыскать подпольщика по кличке Фосиль. Ответа она не получила. Их сообщник в кафе – тот, что вывешивал на плечо полотенце – тоже куда-то пропал. Жизнь резко менялась. Квартира Сильвии пустовала. Надеясь узнать хоть что-то о судьбе Люка, Лизетта нарушила все правила безопасности и отправилась в дом, где первый раз встречалась с подпольщиками.

Она спустилась с Монмартра. Дни стояли жаркие и солнечные, так что прогулка была в удовольствие. Над Парижем нависло напряженное томление: не страх и не радость, а пульсирующее ожидание, раскатывающееся по улицам по мере того, как все новые и новые сведения о высадке на северном побережье просачивались по радио и распространялись по городу, точно лесной пожар.

Многие втайне праздновали тот день, когда генерал де Голль объявил о создании в освобожденном городе Байе нового французского правительства. Не далее как сегодня Лизетта слышала победоносную речь, которую он произнес в городской ратуше Шербура.

В некоторых местах контрольные пункты свирепствовали, в других – напротив, бездействовали. Нельзя было заранее предсказать, на что наткнешься. Лизетта подозревала, что город наводнен переодетыми гестаповцами. На всякий случай она носила при себе абсолютно все документы, удостоверение из банка и даже письмо от Килиана в конверте с нацистской эмблемой. Любая мелочь могла помочь.

По пути Лизетту останавливали дважды, но оба раза отпускали без особых вопросов. Приближаясь к авеню де Ваграм, она удвоила бдительность. Многие из домов в этом районе были реквизированы немцами, а мимо одного из них ходить было и вовсе запрещено. Пересекая широкие бульвары, девушка старалась держаться подальше от белых оград и нацистской символики. У нее на глазах патрули догнали и грубо скрутили двоих прохожих, требуя у них документы.

Не глядя в ту сторону, Лизетта продолжала с уверенным видом идти на авеню де Ваграм близ Триумфальной арки. Ее путь лежал в дом номер восемьдесят семь, величественный парижский особняк из бледно-серого камня, построенный в начале восемнадцатого века. Высокие окна выходили на крошечные балкончики с витыми железными решетками. Лизетта постучала в дверь. Открывшая женщина показалась ей смутно знакомой.

– Bonjour, mademoiselle, – учтиво поздоровалась консьержка. – Чудесное нынче утро.

– О да.

– Чем могу служить?

– Я по поводу Александра, – ровным голосом выговорила Лизетта условную фразу.

Женщина без колебаний произнесла условный ответ. Лизетта улыбнулась.

– Merci, madame.

Консьержка вся расцвела, словно узнав долгожданную гостью, и впустила Лизетту в дом. Когда дверь затворилась, обе женщины вздохнули с облегчением.

– Сейчас предосторожностей слишком много не бывает, – пояснила консьержка. – Все кругом куда бдительнее и наблюдательнее, чем обычно.

– Да, даже на улицах чувствуется. Простите, что пришла без предупреждения. Мне надо видеть Армана. – Это была кодовая кличка руководителя парижского подполья. – Он здесь?

Женщина кивнула.

– Да. Вам повезло. Он зашел совсем ненадолго. Сами можете себе представить, как сейчас все накаляется. Идемте. Я дам ему знать, что вы здесь. Как вас зовут?

– Анжелина.

– Идите за мной. Кофе?

– Если не сложно.

– Я и Арману приготовлю. Он никогда не задерживается, но я его уговорю.

Она провела Лизетту во дворик, уже согретый лучами летнего солнца. Лизетта села, нежась в теплом сиянии. Как там Килиан? С кем встречается, какие строит планы? Она в очередной раз поймала себя на том, что с Килиана мысли ее сами собой переходят на Люка.

«Выбирай!» – потребовал внутренний голос. Девушка нахмурилась. И в самом деле – чего бы ни требовало от нее задание, сама-то она должна знать, кому принадлежит ее сердце.

Она представила, что оба они стоят перед ней, такие похожие и такие разные: Люк шире в плечах, Маркус хрупче и утонченнее – и, безусловно, ухоженней. В ее воображении на лице Маркуса играла сардоническая усмешка, светлые непроницаемые глаза были устремлены на нее, а сам он казался таким гордым и уверенным в себе. На лице Люка застыло затравленное выражение, но твердый подбородок был решительно вздернут, а взор ярко-синих глаз проникал ей в самую душу, пробивая все барьеры, которые Лизетта старательно возводила долгие годы.

– Анжелина? – окликнули ее.

Лизетта вздрогнула.

– Простите, – устало обронил небритый всклокоченный мужчина, появившийся у нее за спиной. Ему было лет тридцать, но выглядел он старше. Однако улыбка у него оказалась открытая, а голос добродушным. – Не хотел вас пугать.

– Добрый день, Арман. Простите, что пришла вот так, неожиданно.

Она поднялась со скамеечки у нагретой солнцем стены и шагнула в тенистую прохладу дворика.

– Вам здесь всегда рады. Давно вы тут не были.

– Да. В прошлый раз у вас здесь не было ни помидоров в кадках, ни петрушки. Какой чудесный запах!

– Прекрасно выглядите. Надеюсь, у вас все хорошо.

– Да. Мне ведь не приходится так рисковать, как многим другим, – заметила Лизетта.