Лавандовое поле надежды

Бросив остатки пирожного крысам – заслужили! – она помчалась домой. Сердце в груди стучало как бешеное – отчасти от страха, отчасти от азарта и предвкушения. Лизетта строго напомнила себе, что девяносто процентов успешной операции – это спокойствие и уверенность в себе. Трясущимися руками она нашла проездной и бросилась обратно в гостиницу, где первым делом сделала то, что делает всякий истинный британец в час испытаний: заварила чаю. В обычной процедуре было что-то неимоверно уютное: вскипятить воду, нагреть заварочный чайник, насыпать туда заварки, залить бурлящим кипятком. Три минуты ожидания, пока чай настаивается – а потом налить в чашку янтарную жидкость, добавить молока и сахара, размешать… Словом, ритуал как минимум на десять минут. И к концу этого ритуала, глядя на дымящуюся чашку, пить из которой совершенно не хотелось, Лизетта с радостью осознала, что пульс у нее стучит медленнее. Нет, она все еще волновалась, но теперь чувствовала, что сумела взять себя в руки, и паника ей уже не грозит. Она повторила про себя мантру, которую им внушали во время тренировок: безоговорочно верь в свою роль. Смотри людям в глаза. Говори быстро, уверенно и не бойся, если придется с кем-то поспорить. Выполни то, что надо выполнить, а потом уходи – и не оглядывайся.

Это она может.

Нет, не может – а сможет, сделает! Лизетта решительным шагом вышла из гостиницы и отправилась искать автобус в сторону Клафама.

10

Сидя за столом служебного кабинета на Бейкер-стрит, Морис Бакмастер посмотрел на папку личного дела перед собой и тихонько вздохнул. На плечи ему давил весь груз ответственности главы Французского отдела управления специальных операций. Из папки на него глядела фотография молодой брюнетки, серьезное выражение лица которой ни в коей мере не скрывало юной прелести черт. Большинство новобранцев на фотографиях изображали хотя бы слабое подобие улыбки, но только не эта девушка. Взгляд ее словно заглядывал в самую душу. Бакмастеру даже стало слегка неуютно.

Казалось, девушка бросает ему вызов, побуждает согласиться на предлагаемую операцию – невероятно опасную и для самого опытного сотрудника, не говоря уж о такой девчонке… бывшей официантке. Морис напомнил себе, что практически все его агенты-женщины, вне зависимости от того, откуда пришли и чем занимались прежде, были достаточно грозной силой. Он мысленно снял шляпу перед Джепсоном – у капитана настоящий талант выискивать женщин с неисчерпаемыми запасами отваги и изобретательности. Большинство из них всегда ухитрялись оставаться на шаг впереди гестапо, доносчиков и французских полицаев, побеждали голод, болезни, несчастные случаи и прочие превратности судьбы.

Бакмастер вновь вздохнул. Способен ли он послать этого хрупкого эльфа на самую опасную операцию из всех, что до сих пор задумывало и проводило УСО?

Пробное задание эта девушка исполнила с такой дерзостью и решительностью, что у них с Верой до сих пор не находилось слов. Назначая ей задание, они хотели проверить, способна ли она действовать самостоятельно в большом городе, хватит ли ей выносливости и смекалки. Лизетте Форестер предлагалось разрушить систему безопасности железной дороги по какому-нибудь одному направлению, а она выбрала мишенью всю сигнальную систему на станции Клафам – затея куда как более отчаянная, но и несравненно более эффективная. Подобная диверсия могла привести к хаосу на всей южной железнодорожной сети.

Лизетта блестяще сыграла свою роль. Уговорила дежурного по станции пропустить ее на пути, где добрых два часа дотошно проверяла состояние проводов, пока не подобралась к сигнальной будке. К тому моменту сопровождающие уже утратили к ней всяческий интерес, и девушке удалось незаметно подсунуть в будку муляж взрывного устройства. Затем она хладнокровно заверила служащих, что с проводкой на станции полный порядок, поблагодарила за сотрудничество, пешком пересекла мост и затерялась в суматохе и толкотне Лондона. Все прошло без сучка без задоринки. Теперь никто не мог сомневаться в том, что она годится в тайные агенты.

Такие отвага и дерзость вызывали у Бакмастера чуть ли не зависть. Он нередко мечтал вернуться на активную службу. Увы, ему это было строго-настрого запрещено. Весной сорок первого года, когда его подразделение отступило из Дюнкерка, Бакмастера перевели в Британию и направили во французское отделение УСО, где на его плечи легла нелегкая задача: создать организацию, способную проводить диверсии, тесно сотрудничать с набирающим силу движением Сопротивления и разработать эффективную систему для обмена секретной информацией между Лондоном и Францией. У Бакмастера вполне хватало опыта для подобной работы, но он оказался совершенно не готов к тому, чтобы снова и снова посылать дюжины смельчаков на одинокую и опасную работу – посылать, зная, что половина из них назад не вернется.