Лавина

Хиро проплывает через каньон на собственном крохотном баллонете. По сравнению с остальным Плотом этот серый стальной туннель кажется тихим и изолированным; кроме Хиро, ни у кого нет причин сюда забираться. Ему хочется задержаться тут минутку, расслабиться.

На что, если вдуматься, надежды мало.

– «ВЫ ЗДЕСЬ», – произносит он.

И обшивка «Интерпрайза» перед ним, эта мягко загибающаяся стена серой стали, превращается в трехмерный проволочный рисунок, который показывает ему нутро корабля за броней.

Вдоль всей ватерлинии «Интерпрайз» снабжен толстой антиторпедной броней. Выглядит малообещающе. Выше броня становится тоньше, а за ней – хорошие новости: не баки с горючим и склады боеприпасов, а настоящие каюты.

Выбрав отсек, маркированный «ГАРДЕРОБНАЯ», Хиро открывает огонь.

Обшивка у «Интерпрайза» на удивление прочная. «Разум» не пробивает в ней кратер с первого раза: прежде чем очередь прошивает ее насквозь, проходит несколько минут. А когда все сделано, то в обшивке остается дыра всего в шесть дюймов в диаметре. Отдача отбрасывает Хиро к ржавой обшивке нефтяного танкера.

Он все равно не может взять пушку с собой, поэтому просто жмет на спусковой крючок и старается удерживать «Разум» так, чтобы очереди шли в одно и то же место, пока не заканчиваются боеприпасы. Тогда он расстегивает ремни и просто сбрасывает все устройство за борт. «Разум» идет на дно, отмечая свое местонахождение колонной пара. Пусть потом как-нибудь «Великий Гонконг мистера Ли» отправляет одну из своих экологических бригад быстрого реагирования, чтобы его поднять. Если захочет, сможет даже потащить Хиро в Трибунал по преступлениям против окружающей среды. В настоящий момент Хиро плевать.

С десятой попытки Хиро все же закрепляет абордажный крюк в зияющей дыре на высоте двадцати футов над уровнем воды.

Пока он протискивается в дыру, его комбинезон издает хлопки и шипенье: это горячий металл расплавляет и рвет синтетическую ткань. В конце концов, целые лоскуты комбинезона Хиро привариваются к обшивке. На некогда прикрытых ими участках тела теперь ожоги первой и второй степени, но они пока не причиняют боли. Вот как Хиро завелся. Больно будет потом. Подошвы его сапог плавятся и шипят, когда он осторожно ступает по раскаленной шрапнели. Отсек полон дыма, но проектировщики авианосца явно учитывали опасность пожара, и вообще тут нет ничего, способного загореться. Пробравшись через дымовую завесу, Хиро подходит к двери, которую «Разум» превратил в ажурную стальную салфетку. Выбив ее ногой, он выходит в проход, который на чертежах обозначен просто как «КОРИДОР». А потом – поскольку ему кажется, что сейчас самое время, – достает из ножен катану.

60

Когда ее партнер отправился по каким-то делам в Реальность, его аватара как будто обмякла, утратив анимацию. Тело еще сидит за столом, точно надувная секс-кукла, а лицо все проделывает всевозможные упражнения на растяжку. И.В. не знает, чем он занят, но, судя по всему, чем-то увлекательным, поскольку большую часть времени он или крайне удивлен, или напуган до чертиков.

Вскоре после того, как он заканчивает болтать с библиотечным типом об авианосце, она слышит низкий рокот снаружи – шум из Реальности. По звуку нечто среднее между автоматными очередями и бензопилой. Как только она слышит этот шум, на лице Хиро возникает потрясенное выражение: мол, я что, сейчас умру?

Кто-то хлопает ее по плечу. Какой-то пиджак, условившийся об утренней деловой встрече в Метавселенной, наверное, считает, будто что бы тут ни делал этот курьер, это не так уж и важно. С минуту она не обращает на него внимания.

Тут офис Хиро теряет очертания, вспархивает вверх, будто нарисованный на жалюзи, и перед И.В. возникает лицо. Азиата. Жутика. Антенноголового. Одного из страшных типов с антеннами в голове.

– Ну, – говорит она, – и что вам надо?

Схватив ее за руку, антенноголовый вытаскивает ее из кабинки. Снаружи стоит его напарник, который хватает И.В. за вторую руку. А потом оба они выводят ее из зала.

– Отпусти мою руку, мать твою, – говорит она. – Я и так с вами пойду. Ладно вам.

Не в первый раз ее вышвыривают из здания, полного пиджаков. Впрочем, на сей раз все несколько иначе. На этот раз вышибалы – пара пластмассовых солдатиков в натуральную величину.

И не в том дело, что эти типы, вероятно, не говорят по-английски. Они ведут себя ненормально. Ей в самом деле удается вырвать одну руку, а тип не дает ей оплеуху, даже не ругается, а просто поворачивается к ней всем телом и механически ощупывает ее, пока снова не хватает за руку. Лицо у него при этом остается совершенно неподвижным. Глаза смотрят прямо перед собой, точно разбитые фары. Рот открыт ровно настолько, чтобы он мог им дышать, но губы не шевелятся.