Лавина

– Тут мой отец понял, – продолжает Хиро, – что он обречен. Ведь что бы он ни сказал потом, охранники все равно ему не поверят, решат, будто они с алеутом совместно спланировали побег, и тогда принесут меч и отрубят ему голову. Поэтому, решив, почему бы не прикончить пару врагов прежде, чем они прикончат его, он забрал пистолет у первого поверженного охранника и сам тоже спрятался в канаве, откуда застрелил еще пару охранников, явившихся узнать, что тут за шум.

– Алеут побежал к бамбуковому забору, – снова берет слово Ворон, – хлипкий был заборчик. Предполагалось, что за ним минное поле, но он его перебежал без труда. Или ему повезло, или же мин, если таковые имелись, было немного и располагались они далеко друг от друга.

– Они не позаботились организовать жесткую охрану периметра, – говорит Хиро, – потому что Япония – остров. Даже если узники сбегут, куда им податься?

– А ведь алеут мог сбежать, – возражает Ворон. – Он мог бы добраться до ближайшего побережья и там смастерить себе каяк. В этом каяке он мог бы подняться вдоль побережья Японии, а потом перебираться на волне с одного острова на другой до самых Алеутских островов.

– Верно, – соглашается Хиро, – вот этого-то в отцовской истории я никак не мог понять. Пока не увидел тебя в открытом море, не увидел, как ты на каяке обгоняешь скоростной катер. Тогда все сошлось. Твой отец не сошел с ума. У него был совершенно здравый план.

– Да. Но твой отец его не понял.

– Мой отец побежал по следам твоего отца через минное поле. Они обрели свободу – в Японии. Твой отец начал спускаться с нагорья к океану. Мой отец предлагал двигаться в глубь страны, в горы, решив, что они могли бы затаиться в глухом местечке до конца войны.

– Дурацкая идея, – говорит Ворон. – Япония перенаселена. Там нет места, где они могли бы остаться незамеченными.

– Мой отец не знал даже, что такое каяк.

– Невежество не может быть извинением, – отвечает Ворон.

– Их спор, такой же спор, как мы ведем сейчас, их и погубил. Японцы нагнали их у самого Нагасаки. У охранников не было при себе даже наручников, потому они просто связали им руки за спиной шнурками от ботинок и заставили встать на колени лицом к лицу в дорожной пыли. Потом лейтенант достал из ножен меч. Это был древний меч. Лейтенант происходил из гордого рода самураев, и в этом наряде труд-фронта он оказался лишь по той причине, что в начале войны ему по бедро оторвало снарядом ногу. Он занес меч над головой твоего отца.

– Меч просвистел в воздухе, – говорит Ворон, – и от этого свиста у моего отца заболели уши.

– Но он так и не опустился.

– Мой отец увидел стоящий перед ним на коленях скелет твоего отца. Это последнее, что он видел в жизни.

– Мой отец стоял спиной к Нагасаки, – говорит Хиро. – Вспышка временно ослепила его. Упав ничком, он вжался лицом в землю, чтобы погасить в глазах этот ужасный свет. А потом все стало как раньше.

– Вот только мой отец ослеп, – говорит Ворон. – Он мог только слушать, как твой отец дерется с лейтенантом.

– Это был наполовину слепой, одноногий самурай с катаной против здорового мужчины со связанными за спиной руками, – объясняет Хиро. – Довольно любопытный бой. Сравнительно честный. Мой отец победил. Это был конец войны. Пару недель спустя пришли оккупационные войска. Мой отец вернулся домой, перебирался с базы на базу, и наконец в семидесятых у него родился сын. И у твоего тоже.

– Амчитка, семьдесят второй, – говорит Ворон. – Вы, сволочи, дважды сбросили на моего отца ядерную бомбу.

– Я понимаю, каково тебе сейчас, – говорит Хиро. – Но может, ты уже достаточно отомстил?

– Нет такого слова «достаточно», – отрезает Ворон.

Хиро погоняет мотоцикл, надвигается на Ворона, занося катану. Но Ворон выбрасывает руку назад – все это время он наблюдал в зеркальце заднего вида – и блокирует удар; в руке у него длинный нож. Тут Ворон сбрасывает скорость почти до нуля и ныряет меж двух опор монорельса. Хиро пролетает мимо, слишком сильно сбрасывает скорость и краем глаза успевает увидеть, как Ворон уносится от него по другую сторону монорельса. К тому времени, когда Хиро вновь разгоняется и проскальзывает меж опор, Ворон уже снова ушел на другую сторону.

Так тянется этот слалом. Они пролетают зигзагом весь Стрит. Игра довольно проста. Ворону нужно только заставить Хиро въехать в опору. Тогда Хиро на мгновение остановится. А за это мгновение Ворон уже исчезнет из виду. А тогда Хиро его уже не выследить.

Для Ворона игра легче, чем для Хиро. Но Хиро лучше Ворона умеет играть в эти игры. Поэтому в целом они на равных. Они зигзагом несутся вдоль монорельса со скоростью от шестидесяти до шестидесяти тысяч миль в час. Вокруг них расползаются во тьму гигантские коммерческие центры, лаборатории высоких технологий и парки развлечений. Перед ними открывается Центр, высокий и яркий, точно северное сияние, встающее над черной водой Берингова пролива.

67