Лавина

Такой исход и не приемлет умом и сердцем Макс фон дер Грюн, талантливый западногерманский рабочий писатель, по образу мыслей близкий левой социал-демократии. В этом разгадка популярности его нового романа, задуманного как вызов неоконсерваторам, среди широкой читательской публики в ФРГ. Фон дер Грюн написал социальную утопию в лучшем, благородном смысле этого слова, облекши ее во имя доступности, народности в форму остросюжетного романа.

Писатель глубоко верит в возможность победы социализма даже в такой высокоразвитой капиталистической стране, как ФРГ. Он убежден, что в социалистических условиях — при изменении формы собственности — западногерманская экономика смогла бы справиться с вызовом века без тяжелых социальных жертв, неминуемых на пути, избранном неоконсерваторами. Более того, он считает, что социалистические модели могут оказаться привлекательными не только для рабочих ФРГ, но и для всех западногерманских тружеников, в том числе и для интеллигенции, и для служащих, и для выходцев из средних мелкобуржуазных слоев — недаром повествование в «Лавине» ведется от лица Эдмунда Вольфа, бывшего бухгалтера, «переквалифицировавшегося» в «свободного фотографа». Оказавшись по воле судьбы в руководстве солидной фирмы Бёмера, незадолго до смерти разработавшего в своем завещании новую кооперативно-социалистическую форму собственности для своего завода, Вольф, недавно еще типичный мелкобуржуазный индивидуалист, готов, невзирая на риск, взять на себя роль одного из основных участников этого необычного экономического и социального эксперимента.

Фон дер Грюн исходит из того, что лучшие, наиболее сознательные представители западногерманского рабочего класса — такие, как выписанный им с величайшей симпатией Шнайдер, — готовы будут возглавить сложный и долгий процесс преобразования частной собственности на средства производства в коллективную. И судя по образу Бёмера — жизнелюба и удачливого предпринимателя, решительного и полного неукротимой энергии, — автор верит и в то, что к такому процессу могут примкнуть и наиболее дальновидные представители капитала, в ком жажда наживы не привела к атрофии ответственности перед своим народом, перед тружениками. Утопия? Безусловно. Но утопия, не лишенная черт достоверности и, по твердому убеждению автора, в перспективе имеющая определенные шансы на реализацию, хотя бы частичную, экспериментальную.

Душевное благородство писателя-социалиста не нуждается в дополнительной рекламе. Вся книга — убедительное тому свидетельство. Но, предлагая читателю свою социальную утопию, фон дер Грюн не превращается в строителя воздушных замков. Реализм его проявляется прежде всего в анализе исходных данных экономического и социального развития ФРГ 80-х годов. Желая всем сердцем возвращения к власти своей «рабочей» партии СДПГ, писатель в то же время отлично понимает, что в государстве концернов она не сможет избавиться от половинчатости в своих действиях до тех пор, пока в западногерманской экономике, точнее, в промышленности постепенно не начнет развиваться и крепнуть другая форма собственности — коллективная. Это — главная мысль, главное послание читателю.

Надо отдать должное фон дер Грюну — он стремится всеми силами приблизить свою утопию к реальности. В самом деле, самостоятельная и средняя по размерам фирма Бёмера, производящая электромоторы, — типичное предприятие «старой», классической, если угодно, обреченной в ФРГ отрасли. Рынок для ее изделий сужается, в рамках крупных транснациональных корпораций производства такого рода все чаще выносятся в страны третьего мира. Удачливость и предпринимательские таланты Бёмера позволяют ему до поры до времени держаться на поверхности; но он чувствует, что дни его фирмы сочтены. Скорее рано, чем поздно его более мощные конкуренты — в романе вымышленный американский концерн «Уорлд электрик» — купят фирму на корню и по истечении недолгого, подобающего для приличия срока закроют ее и уволят рабочих, которые, проев вскоре выходное пособие, пополнят собой 2,5-миллионную армию безработных и пойдут обычным путем — от сносного еще пособия по безработице до грошовых выплат по социальной помощи, обрекающих их на бедность пусть и не столь вопиющую, как в развивающихся странах, но для высококвалифицированного западногерманского труженика непереносимую и материально, и морально.