Лавина

Крысопес остановился. Такого они никогда не делают. Это часть их тайны: они движутся так быстро, что их невозможно увидеть. Никто не знает, как они выглядят.

Никто, кроме И. В. и Хиро.

Он гораздо больше, чем она себе представляла. Туловище как у ротвейлера и покрыто сегментами перекрывающих друг друга жестких пластин — точно чешуя, а ноги как у гепарда, длинные и подобранные, словно перед прыжком. Крысопсом это существо называют, наверное, из-за хвоста, поскольку невероятно длинный и гибкий хвост — единственное, что у него есть от крысы. Но выглядит он так, словно кожу с него съела кислота, сплошь сочленения сотен сегментов — похоже на позвоночник скелета.

— Срань господня! — восклицает Хиро. И по этому замечанию И. В. понимает, что и он тоже Крысопса видит впервые.

В настоящий момент скелетный хвост свернулся кольцами на спине существа, точно упавшая с ветки веревка. Одни его части пытаются шевелиться, другие кажутся мертвыми и недвижимыми. Лапы тоже по очереди конвульсивно подергиваются, но, похоже, не способны двигаться слаженно. Все вместе производит тягостное впечатление, будто видеокадры самолета, которому отстрелили хвост, но он все же пытается зайти на посадку. Даже не будучи инженером, можно понять, что произошла какая-то поломка.

Хвост извивается, приподнимается со спины крысопса, чтобы не мешать лапам. А те все равно не слушаются. Крысопес не может встать.

— И. В., — звучит голос Хиро, — не надо.

А она не слушает. Осторожно-осторожно она все ближе подбирается к крысопсу.

— Этот робот опасен, так, на случай, если ты чего-то не заметила, — говорит Хиро, следуя в нескольких шагах поодаль. — Говорят, у него есть биологические компоненты.

— Биологические компоненты?

— Части животного. Поэтому он может быть непредсказуемым.

И. В. любит животных. Она не останавливается.

Теперь она видит его лучше. Сплошь броня и механические мускулы. Многие части кажутся хрупкими и невещественными. Из туловища выступают какие-то штуки, похожие на обрубки крыльев, по большой из каждой лопатки и еще череда маленьких вдоль всего хребта, точно гребень стегозавра. Через «Рыцарское забрало» ей видно, что эти штуки такие горячие, что на них можно печь пиццу. По мере того как она приближаются, они словно бы растут и разворачиваются.

Они распускаются, как цветы в образовательном фильме: чешуйки и складки расходятся, открывая сложную внутреннюю структуру. Каждый обрубок крыла распадается на миниатюрные копии себя самого, а те на еще более мелкие и еще более мелкие — и так до бесконечности. Самые маленькие — просто крохотные кусочки пленки, кажется, они просто пушок по краю более крупных.

Становится все жарче. Крохотные крылья уже покраснели от жара. Сдвинув гоглы на лоб, И. В. прикрывает с обеих сторон ладонями лицо, чтобы блокировать окружающие огни, и вот, ну конечно: она видит, как от крыльев исходит буроватое свечение, такое видишь иногда на спирали только что включенной электроплитки. Трава под Крысопсом начинает дымиться.

— Осторожно. Считается, что внутри у них тяжелые изотопы, — говорит у нее за спиной Хиро. Он подошел чуть ближе, но все еще держится поодаль.

— Что такое изотоп?

— Радиоактивное вещество, испускающее жар. Это источник энергии.

— Как его выключить?

— Никак. Оно испускает жар, пока не расплавится.

До Крысопса теперь остается всего пара футов, и лицо И. В. обдает жаром. Крылья развернулись насколько возможно. У основания они теперь ярко-оранжевые, но краснеют и коричневеют по хрупким краям, которые пока остаются темными. Едкий дым горящей травы затеняет часть деталей.

Она думает: что-то мне эти края напоминают. Они похожи на крохотные лопасти по краю кондиционера, те, на которых можно написать свое имя, просто проводя по ним пальцем.

Или как радиатор у машины. Вентилятор нагоняет воздух через радиатор, чтобы охлаждать мотор.

— У него есть радиаторы, — говорит И. В. — У Крысопса есть радиаторы для охлаждения.

Она собирает инфу прямо на ходу. Но Крысопес не остужается. Он становится все горячее. И. В. летает в потоках машин ради заработка. Подмять под себя эти потоки — вот экономическая ниша. И она знает, что, когда машина несется по пустой трассе, мотор не перегревается. Он перегревается, когда она застряла в пробке. Потому что когда она стоит на месте, через радиатор проходит слишком мало воздуха.

Вот что происходит сейчас с крысопсом. Он должен двигаться, должен нагонять, в радиатор воздух, иначе он перегреется и расплавится.

— Круто, — бормочет она. — Интересно, он взорвется?

Туловище заканчивается головой, а та — остроносой мордой. Всю голову закрывает купол из черного стекла, круто изогнутый, точно лобовое стекло штурмовика. Если у крысопса есть глаза, то он должен смотреть через этот купол.

Ниже, на месте челюстей — остатки какого-то механизма, развороченного взрывом гранаты.