Лавина чувств

Вся дрожа от страха, она прижалась к мужу, пока утихали звуки сражения. Один из воинов убежал, ускользнув в переулок, ведущий к Орган-лейн, остальные лежали мертвыми. Линнет почувствовала запах их поверженной плоти, будто уже разлагавшейся. Вонь, исходившая от них, проникала через ее ноздри и оседала где-то в желудке, вызывая легкую тошноту. Только потом она поняла, что источником зловония была одежда Джослина, являвшаяся не чем иным, как кишащим паразитами тряпьем.

— Ты в порядке? — Он немного оттолкнул ее от себя, чтобы лучше осмотреть. Его рука нежно коснулась припухшего синяка на лице от удара. — А где остальные?

Линнет отрывисто закивала, хотя уже едва стояла на ногах, но сейчас ей нужно было держаться, несмотря ни на что. Она поморщила нос, так как его одежда продолжала источать этот мерзостный запах, действующий на ее желудок.

— Мы спрятались в подвалах дома. Все еще там. Отец ранен — думаю, очень серьезно. Было трудно разобрать в темноте. А воины... они получили распоряжение выследить нас. Я сама слышала, как они говорили об этом.

— Они сейчас повсюду, — сказал Джослин, поглаживая ее растрепанные волосы. — Занявшись грабежом и поджогами, они не пропускают ничего, что движется, и даже люди Конана не смогут отпугнуть их. Нам необходимо скорее добраться до замка.

Линнет снова и снова проглатывала слюну.

— Я отведу тебя к отцу. Нам пришлось оставить его в проходе между погребами — он больше не мог идти. Я, как сумела, перевязала его и принесла кувшин с вином, чтобы облегчить жажду и боль. Он отдал мне свой меч, и я, воспользовавшись им, убила одного человека. Нет, не нужно успокаивать меня, а то мне станет дурно. — Она попыталась взять себя в руки, стараясь не смотреть на труп возле своих ног и, спотыкаясь, слегка пошатываясь, поплелась на задний двор виноторговца.

Джослин последовал за ней, задержавшись лишь на секунду и приказав Конану послать одного наемника на поиски ручной тележки для перевозки тяжело раненного Вильяма де Роше.

ГЛАВА 31

— Если я умру, — пробормотал Железное Сердце, — то я предпочел бы сделать это в Арнсби на кровати, в которой был зачат и родился, а не на чужом паршивом матрасе в этом захолустном месте!

Линнет сдержанно посмотрела на него, начисто вытирая бритву, которой она только что закончила его брить, и пошла вылить пенистую воду из миски в трубу для отходов. «Это захолустное место» являлось уютной отдельной комнатой в башне замка, которую освободил сам шериф, несмотря на то, что это доставляло ему значительные неудобства. Кровать, застланная свежим белым бельем и великолепными фламандскими покрывалами, казалась очень роскошной и достаточно большой, чтобы вместить шестерых. За три дня, с тех пор как его сюда поместили, Железное Сердце несколько изменился, перейдя от состояния бледнолицего послушания до лихорадочной раздражительности, при которой ему невозможно было угодить.

— Вы слишком проворны, чтобы думать о смерти, отец, — сухо сказала она. — Если бы вы лежали спокойно и перестали жаловаться, рана доставляла бы вам куда меньше боли.

— Именно боль и напоминает мне о том, что я все еще жив! — ответил он и сердито заерзал на подушках. Его левая рука болталась на кожаной перевязи, а из-под нее проглядывала груда тряпичных подкладок. Линнет обработала рану самым тщательным образом, прибегнув ко всем своим способностям, а шериф прислал своего собственного лекаря, чтобы тот присматривал за Железным Сердцем. Согласно его мнению, пациент страдал лишь от излишнего темперамента, а рана еще больше способствовала обострению его язвительности. К счастью, у лекаря хватило здравого смысла не советовать в качестве лечения кровопускание, иначе она бы точно не удержалась и высказала бы все, что она о нем думает.

Лекарь прикладывал одну или пару пиявок к рукам Железного Сердца и прописал также настои ольхи и репейника для успокоения нервов и поднятия настроения. Он прописал строгую диету для раненого, состоящую из овсяной каши, приготовленной на бульоне, и черного хлеба, пропитанного молоком, которым перед этим нужно было смочить свежезаточенное лезвие меча. Не удивительно, что больной каждый раз упирался, видя, что она сама или служанка приближается к нему с тарелкой и ложкой.

— У меня дурное предчувствие, — пожаловался он, когда Линнет вернулась к его кровати. — Мне нужно немедленно отправляться домой в Арнсби.

— Дурное предчувствие насчет чего?

— Не знаю. Если бы мне самому стало это известно, я не пребывал бы сейчас в таком раздражении. Но я уверен, что мне нужно ехать домой.

— Джослин может поехать вместо вас, — предложила она.

Железное Сердце нахмурился, нетерпеливо замахав головой, и две вертикальные линии показались на лбу между его бровей, став еще глубже от беспокойства и боли, чем прежде.