Лавина чувств

— Да, он никогда не вернется, — тихо согласился Джослин и решил, что нужно предупредить Линнет и Мод. Он не хотел, чтобы Роберт видел, как тело Джайлса положат сегодня вечером в гроб, а затем зашьют в просоленную оленью шкуру.

После того как продавец ниток согласился уступить свой товар по самой низкой цене, Линнет и Мод оставили его в покое и подошли к торговцу иголками, одни из которых были медные, а другие выточены из кости, что зависело от их назначения. Затем женщины направились к прилавку с тканями, чтобы купить белья и каких-нибудь обрезков. Лодыжки Мод уже начали опухать, а Роберт, который так хорошо держался весь день, побледнел от усталости. Джослин посадил его себе на плечо и, отдав всевозможные пакеты служанке, пошел к западному концу Чипсайда, где на Платных конюшнях остались их лошади.

Линнет вернула Джослину кошелек с серебром, который он дал ей на входе.

— Для юстициария вам нужно будет составить список того, что я купила и сколько потратила, — сказала она. — Сегодня я сделала отличные покупки.

— Я заметил.

Линнет слегка покраснела и опустила глаза.

Джослин протянул ей кошелек.

— Оставьте себе. Я уже записал в счетах: «Две марки для леди Монсоррель на покупку товаров для дома». Думаю, что вы не потратили больше десяти шиллингов.

Она еще больше покраснела.

— Вы очень щедры, сэр Джослин.

Он покосился на нее, так как не совсем понял, говорит ли она искренне или с иронией. Линнет же, чтобы избежать его взгляда, не только не смотрела ему в глаза, но и повернула голову в другую сторону. Он видел, что она смутилась, но более не смог ее ни о чем спросить, ибо они подошли уже к конюшне и все его внимание было уделено лошадям. Когда же они подъехали к дому, расположенному на Стрэнде, он совершенно забыл о разговоре с Линнет, увидев перед собой ужасное зрелище.

От здания кухни поднимались густые клубы дыма. Люди, протянувшиеся цепочкой от корыта, стоявшего во дворе, до пламени, быстро передавали друг другу кожаные ведра с водой. Другие, схватив длинные шесты с крючьями на конце, пытались стянуть с крыши горящую солому. Наемники из отряда Джослина тушили огонь, не давая ему перейти на конюшни, из которых уже были выведены в сад напуганные лошади.

— Боже мой! — ужаснулась Мод, замерев с наполовину съеденным кусочком сахара возле рта.

Джослин выпрыгнул из седла и подбежал к людям с ведрами.

— Майлс, что, черт возьми, здесь происходит? — крикнул он своему первому подручному, присоединившись к цепочке людей.

— Пожар в кухне! — тяжело дыша, ответил Майлс и отошел на минуту от остальных. Он был долговяз и высоко поднимал ноги. Его одежда вся вымокла, а штаны прилипли к ногам. — Пожар начался совсем недавно. Повар считает, что виной всему искра, случайно вылетевшая из печи, где выпекался хлеб. Он отлучился посмотреть на товар проходившего мимо дома торговца устрицами, а когда вернулся на кухню, все уже было в огне, — рассказал Майлс, проведя рукой по щеке и оставляя на ней черную полосу от сажи. — Хорошо, хоть крыша главного здания покрыта черепицей, а то нам пришлось бы сегодня ночевать в богадельне.

Чаще всего пожар так и начинался, но Джослин почувствовал что-то неладное. Посмотрев на людей с ведрами, тушивших пожар, его подозрения усилились.

— Ты снял Гильберта с охраны сундука?

— Да, сэр, — ответил Майлс, уверенный в правильности своего решения. — Я поручил это задание Уолтеру. У него болит плечо, и здесь при тушении пожара от него мало толку.

— Оставь это и идем со мной, — резко приказал Джослин, направляясь к главному зданию.

— Что-нибудь не так, сэр?

— Надеюсь, что нет.

Джослин стал подниматься по наружной лестнице на верхний этаж. Входная дверь здесь была закрыта. «Это хороший знак», — подумал он, взявшись за щеколду. Она легко поддалась, но дверь не открылась, как будто за ней что-то стояло, преграждая вход.

— Уолтер, открой! — встревоженно прокричал Майлс, начиная колотить кулаком в дверь, но безответно. Вместе с Джослином они надавили на нее и немного приоткрыли, образовав небольшое отверстие, через которое, однако, невозможно было ничего разглядеть.

— Я принесу топор, — нашелся Майлс, поспешив вниз. Джослин с нетерпением, тяжело дыша, еще раз с силой надавил на запертую дверь, но безуспешно. Вернулся Майлс, вертя в руках военный топорик, принадлежавший одному из наемников. Джослин выхватил у него оружие и, размахнувшись, погрузил лезвие рядом с петлями. Поднатужившись, он выдернул топор и изо всех сил всадил его снова. В дубовых дверях появилась увеличивающаяся с каждым ударом трещина. Еще немного, и тяжелая дверь отделилась от петель. Майлс опять надавил на нее, и она, как откидной мост, глухо шлепнулась на лежавший за нею труп.