Лавина чувств

Перед глазами все поплыло, и она тихо опустилась на сундук, стоявший напротив комода. Даже железная обшивка сундука причиняла боль ее бедрам, ставшим такими чувствительными после грубых рук Джайлса. За двойным замком этого сундука лежали деньги, вырученные от продажи всей состриженной в этом году шерсти, а также подати, собранные с населения деревни. Вся серебряная утварь в Рашклиффе тоже хранилась в сундуках. Это была часть ее приданого, и Джайлс не имел права отдать его Роберту Лестерскому ради достижения своей цели. А деньги нужны были Джайлсу, чтобы держать своих должников в безвыходном положении. Обещаниями сыт не будешь, и ее муж уже успел установить для жителей деревни до предела высокие налоги. Так что, если в этом году урожай будет плохой, некоторым из его людей придется голодать. И все только потому, что какой-то шестнадцатилетний юнец страдает манией величия.

Предполагалось, что Джайлс будет сопровождать по морю Лестера, спешившего поддержать короля Генриха, расправлявшегося со своими восставшими сыновьями, но Линнет интуитивно чувствовала, что замышлялась измена. Джайлса не устраивали права, которыми король Генрих наделил баронов, и поэтому казалось маловероятным, что он действительно спешил на помощь государю. Джайлсу скорее могла понравиться другая перспектива: ведь у него появится куда больше возможностей, если на троне будет восседать малоопытный юнец, которому именно Джайлс поможет заполучить власть. Азарт и предвкушение собственной выгоды завладели Джайлсом — по крайней мере, Линнет не помнила, чтобы он когда-либо был так возбужден, вспыльчив и раздражителен одновременно. А она, к тому же, сама подлила масла в огонь.

Поднимаясь с сундука, Линнет запястьями быстро вытерла слезы. Кое-какое облегчение они все-таки принесли, хотя сердце Джайлса не смягчится от того, что она только что поплакала. Она бы вообще перестала плакать, если бы не знала, что есть мужчины с доброй душой. И сегодня днем ее заплаканные глаза, дрожащий голос и материнская забота о сыне заставили наемника Джослина де Гейла, несмотря на всю свою неприязнь к Джайлсу, оказать ему помощь.

Наконец Линнет позвала служанку, спокойно выдержала ее взгляд, когда глаза Эллы, скользнув по ее плечу, остановились на ужасном кровавом синяке.

— Вам сейчас нужны теплая вода и полотенце, — сочувственно заговорила Элла и поспешила за водой.

Линнет зажгла от ночника тонкую свечку и, пройдя через всю комнату, подошла к шторе. За нею в своей маленькой кроватке спал ее сын, изнуренный долгим путешествием. По подушке были разбросаны его взъерошенные светлые волосы. Он казался таким слабым и хрупким, легким, как былинка, но она горячо любила его, чувствуя свою вину перед ним. Хилые дети очень часто умирают в детстве, поэтому она постоянно была рядом с ним, постоянно была готова к тому, что, если вдруг появится кашель или жар, она сможет дать ему нужные настои из трав. А если он все-таки вырастет — каким мужчиной он станет? Уж точно не таким, как его отец, хотя одному Господу известно, что ждет его, когда он больше не сможет хвататься за ее юбку, оказавшись в суровом мире мужчин.

— Ни за что, — поклялась она, держа ладонь под свечой, ронявшей горячие капли воска. Если бы так же легко она смогла защитить его от жестокого будущего.

Глава 4

Ричард де Люси, главный хранитель власти на время отсутствия короля Генриха, удобно откинулся в кресле, поместив кубок на округлом животе и подозрительно посматривая на своего гостя печальными глазами.

— Что вы думаете о последних новостях из Нормандии?

Вильям де Роше, прозванный Железным Сердцем, оперся плечом о спинку кресла и задумчиво покачал головой. В отличие от разъевшегося де Люси, он казался очень худым и костлявым. Де Люси даже любил пошутить, предлагая Вильяму де Роше надеть черный плащ и взять в руки косу, чтобы продемонстрировать, как выглядит Смерть.

— Вы имеете в виду то, что королева Элеанора была задержана при попытке бежать в Париж, чтобы присоединиться к восставшим против короля сыновьям? Меня она уже ничем не удивит, — проворчал он. — Не удивляюсь даже тому, что, когда ее схватили, она была переодета мужчиной. Уже не в первый раз она выделывает такое. — И он многозначительно посмотрел на собственную жену. Равнодушная к происходящему, она неподвижно сидела возле стройной жены де Люси. Хорошо, что хоть Агнес знает свое место, и если она когда-нибудь опрометчиво переступала границу его терпения, то громкий окрик и поднятый кулак всегда возвращали ее на свое место, заставляя виновато опустить глаза и закусить губу. Но некоторые женщины, воспитанные при недостатке суровой дисциплины, могли позволить себе огрызаться и грубить содержащим их мужчинам.

— Надеюсь, теперь ее хорошо охраняют.

— Да, конечно, но от этого восстание не становится менее опасным.

Железное Сердце взглянул на де Люси из-под густых седых бровей.