Лавка антиквара

Где бы я ни работал, самый конфликтный отдел для меня всегда был, есть и будет — это финотдел. Почему-то сотрудники там — как на подбор. Их работа скрупулезна, важна, ответственна и очень тяжела, поэтому у них такой сокращенный рабочий день, и в пятницу отпускают с обеда. А раз день укорочен, то они перегружены до крайности. Cчитают себя нереально крутыми — ещё бы, ведь имеют дело с финансами, а не с какими-то там железками и проводами. Будут разглядывать ваши ногти, когда вы приносите им какие-нибудь документы, будут изучать ваш внешний вид, а потом подробно обсуждать ваши манеры и привычки. Сами они всегда вычищены и напудрены, их ноготки аккуратно отшлифованы и отлакированы. В отличие от системного администратора, у которого ногти коротко и криво обрезаны, а иногда даже сломаны. Ведь он чинит компьютеры, протягивает провода, программирует сайт, отбивает хакерские атаки, изгоняет вирусы и делает ещё многое-многое другое, да к тому же, в вечернюю смену, когда уже во всех кабинетах выключали свет, а неряшливая уборщица сердито громыхает в коридоре железным ведром. Зато какая-нибудь Ирочка из бухгалтерии отделывает ноготочки, считает, что адски крута, раз все бегут к ней, и подумает еще, кого выслушать, а кого послать подальше. Она же вершит чужие судьбы и правит этим миром, восседает на крутящемся мягком кресле у компьютера с открытой страницей любимого ресурса Мамба ру. И хорошо, если при этом не подворовывает потихоньку.

Я всегда старался контактировать с финансовым отделом по минимуму, но иногда всё же приходилось. Финотдел ставил себя выше любых других отделов: ведь любой бухгалтер — почти начальник, да и отдел расположен рядом с администрацией. Это не какие-нибудь там серверные, которые обязательно в самых задницах. Но если что-то случались с компьютером, с Интернетом, с сетью, или (не дай Бог!) не загрузилась обожаемая Мамба или любимая Аська, то — аларм! Немедленно бросай свои дела и беги чинить. Иначе жалоба директору, а директор сейчас не в духе, потому, что он всегда не в духе, и может наорать, ведь ничего другого он не хочет и не должен.

Именно поэтому разговаривать с  Ирочкой мне очень не хотелось. Повод для возобновления знакомства я отыскал просто: на бывшем Ирочкином компьютере в нашей бухгалтерии стояла какая-то старая, ещё DOS-овская программа, базы данных которой ничто кроме неё самой распознавать не могло. А данные были важные: там содержалась информация по пенсионным выплатам, и утрата сведений грозила большими неприятностями. Я даже не знал, насколько большими. Пока как-то обходились, но в любой момент могла возникнуть острая нужда эти сведения извлечь. Фирма-производитель данного чуда программистской мысли давно прекратила свой жизненный путь, и как с той программой работать никто за исключением Ирочки не знал. Она  уволилась сразу же после смены администрации: что-то там где-то накосячила, институт потерял выгодный контракт, деньги уплыли мимо, и Ирочку выперли. По собственному желанию. И никто не подумал о возможных последствиях. Конечно, всегда можно найти тех, кто знает и умеет, благо такое программное обеспечение было широко распространено в своё время. Всегда можно полазить по соответствующим форумам, «погуглить» Интернет, опросить людей, найти знающих. Наверняка кто-то с этой программой имеет дело до сих пор, но мне нужен был предлог. Только повод для разговора.

Ирочка была замужней двадцатипятилетней женщиной. Работа с финансами, а главное — с приходящими в бухгалтерию нервными раздраженными людьми, приучили её к глубокому, как деревенский колодец, цинизму и удивительному умению любых представителей рода человеческого пропускать мимо себя. Себя же она почему-то любила называть «замужней девушкой», видимо из соображений некоего внутреннего порядка. Иногда я думал, что выражение «замужняя девушка» было, наверное, и сто, и двести, и пятьсот лет назад, только тогда оно имело совсем иное значение, нежели сейчас. Детей у неё не было, и, судя по всему, не планировалось. Работу в нашем институте Ирочка расценивала как некий переходный этап, чтобы получить стаж по специальности, опыт работы и возможность набить руку. Задерживаться надолго у нас она не планировала никогда.

Вообще-то со всеми сотрудниками (вернее — сотрудницами) финотдела я стремился поддерживать как можно более корректные отношения. Ну, если, конечно, не хамили мне. Тогда мог и сорваться. Но вообще-то, я всегда понимал, что конфликты надо гасить в зародыше, а то потом себе дороже выйдет. С Ирочкой (почему-то все её называли именно Ирочка), насколько помню, никаких конфликтов у меня не возникало. Да и общались мы нечасто. Если только дурил её комп, возникали проблемы с сетью или глючила какая-нибудь программа. Общались вполне дружелюбно, даже пару раз вместе обедали, когда у неё не было более подходящей компании, а я оказывался под рукой.