Лавка чудес Аластера Баффла

Повернувшись, он стал изучать полки. Верхняя осталась погруженной во тьму, хотя остальная комната была прекрасно освещена. На одной из полок расположились три высушенные, сморщенные головы; одна показала мне язык, другая хихикнула. Тут же стоял миниатюрный стол для пинг-понга с крошечными ракетками и мячиком размером с пульку мелкокалиберного пистолета; как только я взглянул на стол, ракетки тут же начали яростный турнир. Рядом лежала леденцовая палочка, которая превратилась сначала в змею, потом в стрелу, затем снова в леденец.

- Сесилу Де Миллю

[14] следовало бы посетить мою лавку перед съемками «Десяти заповедей», - заметил Баффл, поднимая леденец. - Эта штука - куда красочнее, чем тот простой посох, которым пользовался Чарлтон Хестон

[15].

Леденец стал ремнем с пряжкой, после чего вернулся в прежнее состояние, и Баффл положил его на полку.

- А что еще он может? - ахнул Мори, широко раскрыв глаза, с таким же завороженным видом, как семьдесят восемь лет назад.

- Обычные трюки для вечеринок, - пренебрежительно бросил Баффл. - Ничего по-настоящему серьезного для взрослых людей.

Подойдя к дальнему концу прилавка, он поднял маленький кувшинчик, принес его к нам и поставил рядом с Мори.

- Что это? - не выдержал я.

- Если не ошибаюсь, а я редко ошибаюсь, это именно то, что вы обсуждали вчера, - пояснил Баффл.

- Иисусе! - воскликнул Мори. - Только взгляни, Нейт! Я шагнул ближе и уставился в кувшинчик.

- Это он, Нейт! Это он! - взволнованно завопил мой друг. - И готовится сделать бросок, совсем как в первенстве по бейсболу тридцать второго года!

И точно! Передо мной был Бэби, только ростом примерно с полдюйма, показывающий всем болельщикам, куда посылает следующую подачу. Но изображение не было статичным. Игрок между второй и третьей базами колошматил по своей перчатке, рефери отчаянно сигналил Руту, приказывая перестать заниматься ерундой и занять свое место.

Я поднял глаза на Баффла.

- Как вы это проделали? - спросил я.

Он весело хмыкнул, и я снова почувствовал себя насекомым.

- Зеркалами.

- Что это, черт возьми, за ответ? - обозлился я.

- Каков вопрос, таков ответ. Вы платите, я показываю - и оно того стоит, не так ли? Каждого истраченного цента.

Я вытащил пятерку и положил на прилавок.

- О'кей. Итак, каким образом вы это проделали?

- Прошу прощения, мастер Силвер, - ответил он, отодвигая банкноту, - но я никогда не даю двух ответов на один и тот же вопрос.

- А что еще у вас есть? - не выдержал Мори.

- Говорю же: все, что угодно. Где-то тут моя коллекция Мориса Голда… А, вот она!

Он дотянулся до верхней полки, схватил какие-то ноты и показал нам.

- Песня, которую вы так и не сочинили. За нотами появилась книга.

- Роман, который вы так и не написали.

Выражение бесконечной печали омрачило его лицо, когда он вытащил снимок маленького мальчика:

- Внук, которого у вас никогда не было.

- Он очень похож на Марка, - выдохнул Мори. Марк был его сыном, убитым во Вьетнаме. - Кто это?..

- Я только что сказал вам.

- Но у меня не было внука!

- Знаю, - кивнул Баффл. - Поэтому и снимок никогда не существовал.

Он дунул на фотографию, и она тут же исчезла.

- А я думал, сегодня вы не собираетесь показывать фокусы, - бросил я.

- Я и не показываю. Фокусы - это для детей.

- В таком случае, как вы назовете то, что продемонстрировали? Он ткнул пальцем в сторону трех мутных стеклянных кувшинов.

- Надежды. Мечты. Сожаления.

- Нет, серьезно, как вам это удается? - настаивал я.

- Серьезно? - повторил он, изогнув бровь и, казалось, глядя прямо сквозь меня, в какую-то непонятную точку, которую никто не должен видеть.

- Берем две неплохо прожитые, но ничем не выдающиеся жизни, перемешиваем вместе с тем, что могло быть, и с тем, чего никогда не случилось, слегка спрыскиваем оптимизмом юности и цинизмом зрелости, добавляем несколько капель триумфа и чашку неудач, разогреваем печь давно угасшей страстью, посыпаем крохотной щепоткой мудрости - и готово. - Он улыбнулся, крайне довольный своим объяснением. - Срабатывает безотказно.

Он вел себя как типичный торговец. Заговаривал зубы клиентам в надежде всучить подмоченный товар. Но Мори жадно впитывал каждое слово. Глаза сияли, лицо раскраснелось: он снова был одиннадцатилетним мальчишкой, ожидавшим от Баффла всяческих чудес.

- Терпеть не могу торопить клиентов, - заметил Баффл, - но уже почти пора кормить банши

[16] и горгону.

- А нельзя ли нам на них взглянуть? - вскинулся Мори.

- Подозреваю, что они покажутся вам обычными кошками.

- А всем остальным? - не отступал я.

- Это зависит от того, сумеет ли человек разглядеть за внешним обликом истинную сущность вещей.

- Вы всегда так ловко уворачиваетесь от прямых ответов? - не выдержал я, раздраженный тем, что после всех этих лет ему по-прежнему удавалось мистифицировать меня. Мой разум подсказывал: все это фокусы. Но что-то еще продолжало настойчиво шептать: вот оно, истинное волшебство!

- Нет, мастер Силвер, - ответил он. - Но и вам не всегда так легко давались саркастические вопросы.

- В некоторых кругах сарказм считается признаком интеллекта, - парировал я.