Лавка чудес

В пятьдесят лет Педро Аршанжо бросился в круговорот жизни очертя голову, словно юноша. Быть может, кроме всего прочего, ему надо было чем-то восполнить отсутствие Тадеу?

Книгой занимался Лидио Корро с полной верой и преданностью: для него книги кума были чем-то вроде новой Библии. Рисовальщик чудес догадывался о важности трудов Аршанжо, потому что познал истинность сказанного в них на своей собственной шкуре – притеснения и борьбу, ложь и правду, зло и добро. Без устали хлопотал он о распространении и продаже книги. Разослал по экземпляру критикам, профессорам, в редакции газет и журналов, в университеты юга и севера, за границу, отправил две партии в Рио-де-Жанейро, чтобы Тадеу распространил их там.

«Диарио да Баия» посвятила выходу книги в свет несколько строк, назвав Педро Аршанжо «уважаемым автором», «Тарде» квалифицировала книгу как «сокровищницу наших обычаев». Лидио пришел в восторг от такой характеристики, показывал заметку всем и каждому. Два-три критика кратко упомянули о книге, похвалив ее в осторожных выражениях. Этих любителей классики, душой пребывающих в Греции и Франции, этих интеллектуальных читателей Анатоля Франса не увлекали «забавные первобытные обряды Баии» и тем более «смелые, но не бесспорные тезисы по расовой проблеме», похвала смешению рас – скользкая тема.

Имели место, однако, и некоторые весьма знаменательные факты. Прежде всего стали поступать – хотя, надо сказать, крайне редко – сведения из книжных магазинов о продаже одного-двух экземпляров книги, причем не только в Баие, но и в Рио. Некий молодой книготорговец из столицы мало того что заказал по рекомендации Тадеу пять экземпляров за наличный расчет, еще предложил взять на комиссию пятьдесят экземпляров для распределения их по книжным лавкам Рио-де-Жанейро, «если издатель сделает ему скидку в 50 процентов». Лидио Корро, которому польстил титул издателя, послал на радостях в два раза больше – сто экземпляров и предоставил книготорговцу исключительное право продажи книг на всем Юге. Сколько экземпляров было продано, Лидио Корро не знал, поскольку отчет не присылался. Зато молодой книготорговец стал закадычным другом Тадеу, и тот часто упоминал о нем в своих письмах крестному: «Не раз виделся с Карлосом Рибейро, моим другом-книготорговцем, он распространяет вашу книгу очень успешно».

На медицинском факультете книга также не прошла незамеченной. Не говоря уже о студентах – друзьях Аршанжо, которым Лидио Корро вручал экземпляры книги, взимая плату по скользящему тарифу, в зависимости от достатка покупателя, надо же было хоть оправдать бумагу, – книга вызвала споры и в преподавательской. Арминдо, педель кафедры паразитологии, рассказал Аршанжо о горячей перепалке между профессором Арголо и злоязычным Исайасом Луной. Дело чуть не дошло до рукопашной.

Профессор Луна, состроив сочувственную мину, спросил заведующего кафедрой судебной медицины, правда ли то, о чем толкуют студенты на террейро. Студенты толкуют? О чем? Глупости какие-нибудь, вздор, разумеется. У профессора Арголо нет времени заниматься ерундой. О чем же они там болтают?

Да болтают, будто бы педель Аршанжо в своей вышедшей на днях книге доказал, что на террейро для кандомбле племени же-же существует культ змеи, бога-ориша Дань-гби, в просторечии – Дана. А профессор Арголо категорически отрицал в свое время сохранение этого культа в штате Баия: не осталось, мол, даже следа. И вот, представьте себе, этот темнокожий Аршанжо, проявив полное неуважение к авторитетам, взял да и описал этого несуществующего ориша, Змею, Зме́я, Дань-гби, его алтарь, его место среди других божеств, одежды и знаки, назвал день праздника, когда целый сонм жриц танцует на Террейро Бонго в его честь. А взять вопрос о кукумби́? Студенты говорят, он освещался еще в первой книге этого самого мулата, и тот еще тогда оспаривал мнение Арголо, а теперь поставил точку в этом споре, приведя столько фактов, что…

Нет, в расовую проблему Исайас Луна, белый баиянец, предпочитает не углубляться, лезть в пекло не станет, он не сошел с ума, но говорят, сеу Арголо, этот педель ссылается в своих рассуждениях на самые высокие авторитеты, проявляет такую эрудицию…

Профессор Нило Арголо побагровел и, хотя ратовал за старомодный высокий стиль, в бешенстве выпалил на ужасающем жаргоне: «Вы звонарь, пустобрех и к тому же бабник!» Он намекал на всем известную слабость Исайаса Луны к негритянкам – «они горячие и ласковые, они просто бесподобны, сеу Арголо!»

Скептически настроенный дон Леон в скором времени дважды был озадачен. В первый раз это случилось сразу же после того, как он выставил в витрине книгу педеля, страдающего манией величия. Один из наиболее именитых его клиентов, доктор Силва Виража, идя домой, заглянул, по обыкновению, в магазин справиться, «нет ли у любезного дона Леона чего-нибудь новенького». Увидев на полке «Влияния…», взял томик в руки и сказал: