Лавка древностей. Часть 1

Утомившись отъ ходьбы и волненія, онъ присѣлъ отдохнуть на ступеньки какого-то крыльца. Въ эту самую минуту на улицѣ, громыхая по мостовой, показался маленькій кабріолеть, запряженный въ одну лошадку. Маленькимъ, породистымъ, длинношерстымъ пони правилъ тоже маленькій, толстенькій, улыбающійся старичокъ, съ необыкновенно спокойнымъ выраженіемъ лица, а рядомъ съ нимъ сидѣла такая же маленькая, толстенькая, такая же улыбающаяся и спокойная старушка. Лошадка, повидимому, не привыкла слушаться: когда старичокъ потряхивалъ возжами, она упрямо трясла головой, надо полагать, что она соглашалась везти его куда слѣдовало лишь подъ условіемъ: не мѣшать ей дѣлать по дорогѣ все, что ей вздумается.

Она сдѣлала крутой поворотъ недалеко отъ того мѣста, гдѣ сидѣлъ Китъ, и пробѣжала мимо него. Мальчикъ такъ печально посмотрѣлъ на удалявшійся кабріолетъ, что старичокъ невольно оглянулся на него. Китъ всталъ и приподнялъ шляпу. Старичокъ дернулъ возжами и остановилъ лошадку: останавливаться-то она любила.

— Извините, сударь, я ошибся, я думалъ, что вамъ нужно подержать лошадь, пробормоталъ Китъ.

— Мы встанемъ недалеко отсюда за угломъ; если хочешь, иди за нами, предложилъ старичокъ.

Китъ поблагодарилъ и пошелъ за кабріолетомъ, радуясь своей удачѣ. Лошадка стала, по обыкновенію, выдѣлывать разныя штуки; бросилась къ одному фонарному столбу, отъ него перебѣжала къ другому, на противоположную сторону улицы, и, убѣдившись, что они одинаковаго фасона и оба сдѣланы изъ одного и того же матеріала, остановилась, какъ вкопаная.

— Ну, ну, впередъ, не то мы опоздаемъ, понукалъ ее старичокъ.

Но лошадка не трогалась съ мѣста.

— Фи, какой срамъ, мнѣ просто совѣстно за тебя, Уискеръ, выговаривала ей въ свою очередь старушка.

Надо полагать, что выговоръ старушки подѣйствовалъ на пони и онъ побѣжалъ рысью, нетерпѣливо мотая головой. Старичокъ остановилъ его у подъѣзда, гдѣ была прибита карточка "Нотаріусъ Уизерденъ", вышелъ изъ кабріолета, помогъ старушкѣ сойти на тротуаръ и, вытащивъ изъ-подъ сидѣнья громадный букетъ цвѣтовъ, напоминавшій своей формой и величиной большую сковороду безъ ручки, подалъ его женѣ. Старушка гордо пріосанилась и направилась въ контору нотаріуса, а за ней заковылялъ и старичокъ.

День былъ жаркій, и такъ какъ по этой улицѣ рѣдко проѣзжали экипажи, окна были открыты. Сквозь спущенныя шторы можно было слышать все, что происходило въ комнатахъ.

Сначала слышно было только шарканье ногъ: пріѣзжіе здоровались съ хозяиномъ, пожимали ему руки; затѣмъ, вѣроятно, слѣдовало поднесеніе букета, судя по тому, что кто-то, конечно нотаріусъ, усердно благодарилъ и восхищался имъ: "Какой прелестный, чудный ароматъ", говорилъ онъ громко, и съ наслажденіемъ нюхая букетъ.

— Я привезла его по случаю нынѣшняго торжества, промолвила старушка.

— Да, могу сказать, сударыня, что сегодня настоящее для меня торжество и я имѣю право имъ гордиться. Много молодыхъ людей было прикомандировано къ моей конторѣ. Одни въ настоящее время чуть не милліонами ворочаютъ и забыли о своемъ старомъ другѣ и наставникѣ; другіе и по сейчасъ навѣщаютъ меня и увѣряютъ, что нигдѣ они не проводили такъ пріятно время, какъ здѣсь, на этомъ стулѣ. Но скажу вамъ откровенно, ни одинъ изъ нихъ не подавалъ такихъ блестящихъ надеждъ, какъ вашъ милый сынъ.

— Если бы вы знали, какъ мнѣ отрадно это слышать! воскликнула старушка.

— Я вамъ говорю, сударыня, мое мнѣніе о честномъ человѣкѣ. Ни въ чемъ такъ не сказывается величіе Божіе, какъ въ созданіи честнаго человѣка. Альпійскія горы, поражающія насъ своей грандіозной красотой; колибри, очаровывающая насъ своей прелестью и миніатюрными размѣрами — ничто, въ сравненіи съ этимъ вѣнцомъ творенія, какъ называетъ поэтъ честнаго человѣка, и я совершенно съ нимъ согласенъ. Говоря о человѣкѣ, я, конечно, подразумѣваю и женщину.

— Всѣ похвалы, расточаемыя м-ромъ Уизерденомъ, скорѣе относятся къ нему самому, чѣмъ ко мнѣ, произнесъ кто-то слабымъ, спокойнымъ голоскомъ.

— Какое, подумаешь, счастливое стеченіе обстоятельствъ, что именно сегодня м-ръ Абель празднуетъ свою 28-ми-лѣтнюю годовщину, продолжалъ нотаріусъ.

— Вотъ ужъ поистинѣ мы можемъ поздравить другъ друга съ этимъ двойнымъ праздникомъ.

Снова послѣдовало пожатіе рукъ, а затѣмъ старичокъ началъ расхваливать своего сына.

— Мы съ его матерью были уже не молоды, когда вступили въ бракъ, — надо было прежде добыть средства для семейной жизни, и Богъ благословилъ насъ этимъ единственнымъ сыномъ, который всегда оказывалъ намъ любовь и почтеніе. Ужели это еще не счастье?

— Конечно, счастье и большое, вторилъ нотаріусъ. — Глядя на васъ, я еще больше сожалѣю о своемъ одиночествѣ. Были и у меня хорошія партіи; была, напримѣръ, очень интересная особа, дочь почтеннаго негоціанта, но… однако, мнѣ совсѣмъ не слѣдуетъ поддаваться этимъ воспоминаніямъ. Чекстеръ, принесите дипломъ м-ра Абеля.