Лавка древностей. Часть 1

— Тебѣ легко говорить, а по-моему осторожность не мѣшаетъ, и въ словахъ, и на дѣлѣ, и онъ подмигнулъ глазомъ, какъ бы намекая на какую-то великую тайну, скрестилъ руки на груди, откинулся на спинку кресла и съ напускной важностью сталъ смотрѣть въ потолокъ.

Слушая эту галиматью, можно было почти безошибочно сказать, что "солнце и до сихъ поръ не переставало свѣтить Сунвеллеру въ глаза". Кромѣ того, его выдавали и мутные глаза, и всклокоченная голова, и блѣдное лицо, и весь его костюмъ. Платье его было измято и въ такомъ безпорядкѣ, какъ будто онъ спалъ, не раздѣваясь. На немъ былъ коричневый фракъ со множествомъ пуговицъ впереди и одной единственной сзади; яркій клѣтчатый галстухъ, пестрый жилетъ, бѣлыя совершенно испачканныя панталоны и старая-престарая шляпа, которую онъ носилъ задомъ напередъ, такъ какъ переднія поля были въ дырахъ; изъ наружнаго кармана, украшавшаго грудь фрака, торчалъ кончикъ — что былъ почище — сквернѣйшаго носового платка почтенныхъ размѣровъ; грязные обшлага сорочки были вытянуты елико возможно и нарочно отвернуты на рукава фрака; перчатокъ не было и въ поминѣ. Въ рукахъ онъ держалъ трость съ бѣлымъ костянымъ набалдашникомъ, изображавшимъ ручку съ кольцомъ на мизинцѣ — ручка обхватывала черный деревянный шарикъ. Для полной характеристики Дика, слѣдуетъ прибавитъ, что отъ него сильно разило табакомъ и вообще весь онъ имѣлъ грязноватый видъ. Развалившись въ креслѣ и устремивъ глаза въ потолокъ, онъ, повременамъ, угощалъ присутствующихъ какою-то меланхолической аріей, которую вдругъ обрывалъ посрединѣ и снова погружался въ молчаливое созерцаніе потолка.

Старикъ тоже опустился на стулъ и, сложивъ руки на колѣняхъ, поглядывалъ то на своего внука, то на его страннаго пріятеля: онъ сознавалъ, что не въ силахъ помѣшать имъ дѣлать все, что имъ угодно.

Внукъ хозяина сидѣлъ нѣсколько поодаль отъ своего друга, наклонившись надъ столомъ и, повидимому, безучастно относился ко всему. Я считалъ неумѣстнымъ вмѣшиваться въ ихъ семейныя дѣла, хотя старикъ неоднократно бросалъ на меня умоляющіе взгляды: я притворился, будто весь поглощенъ разсматриваніемъ картинъ и другихъ вещей, выставленныхъ на продажу, и потому ничего не слышу.

Однако, нашъ герой недолго виталъ въ облакахъ. Оповѣстивъ насъ, въ своихъ мелодическихъ куплетахъ, о томъ, что онъ обрѣтается въ горахъ и что ему недостаетъ только арабскаго коня для совершенія великихъ подвиговъ, онъ отвелъ глаза отъ потолка и перешелъ къ прозѣ.

— Фредъ, что, старикъ не сердится? какъ бы опомнясь шепнулъ онъ пріятелю, словно эта мысль внезапно озарила его.

— A тебѣ какое дѣло? угрюмо отвѣчалъ тотъ.

— Нѣтъ, скажи, не сердится? приставалъ Дикъ.

— Конечно, нѣтъ! Во всякомъ случаѣ, меня очень мало интересуетъ, сердится онъ или нѣтъ.

Этотъ отвѣть придалъ Дику еще больше храбрости, и онъ всѣми силами старался завязать общій разговоръ.

Онъ началъ доказывать, что хотя, по теоріи, содовая вода очень полезна, но ею очень легко простудить желудокъ, если не прибавлять немного инбиря или водки; послѣднюю онъ, во всѣхъ отношеніяхъ, предпочиталъ содовой водѣ — жаль только, что она дорога. Никто не счелъ нужнымъ оспаривать его мнѣніе, и онъ продолжалъ разглагольствовать: онъ говорилъ, что волосы дольше всего удерживаютъ табачный дымъ и поэтому, какъ ни стараются студенты Вестминстерской и Итонской школъ отбивать отъ себя этотъ запахъ, — они курятъ тайкомъ отъ своихъ воспитателей — наѣдаясь постоянно яблоками, ихъ всегда выдаетъ голова, въ значительной степени обладающая способностью удерживать дымъ. По его мнѣнію, Королевское общество наукъ оказало бы неоцѣненную услугу всему человѣчеству, если бы обратило вниманіе на это обстоятельство и изобрѣло средство для уничтоженія всякихъ слѣдовъ табачнаго дыма. Такъ какъ и противъ этого мнѣнія никто ничего не возразилъ, м-ръ Сунвеллеръ сталъ просвѣщать насъ насчетъ ямайскаго рома: по его словамъ, это очень пріятный и вкусный напитокъ, но и у него есть свой недостатокъ — послѣ него на цѣлые сутки остается непріятный вкусъ на языкѣ. И чѣмъ дальше, тѣмъ разговорчивѣе и развязнѣе онъ становился.

— Чортъ знаетъ, на что это похоже, господа, когда родные начинаютъ ссориться! воскликнулъ онъ. — Если крыло дружбы не должно терять ни одного пера, то о крылѣ родства и говорить нечего: оно должно не только оставаться въ цѣлости, но расти и развиваться.

— Удержи свой языкъ, посовѣтовалъ ему пріятель.