Лавка древностей. Часть 1

Когда они немного отъѣхали, Нелли принялась съ любопытствомъ разсматривать экипажъ, въ которомъ они теперь съ такими удобствами совершали свое путешествіе. Фура раздѣлялась на двѣ половины: въ той, гдѣ предсѣдательствовала хозяйка, полъ былъ обитъ ковромъ, а у задней стѣны, за перегородкой, была придѣлана койка, — точь-въ-точь какъ въ пароходныхъ каютахъ — съ такими же хорошенькими бѣленькими занавѣсками, какія висѣли у окошекъ. Эта койка представляла довольно удобное ложе для отдохновенія; но какимъ образомъ влѣзала въ нее дородная хозяйка, къкакимъ гимнастическимъ фокусамъ она должна была для этого прибѣгать, Одному Богу извѣстно; для посторонняго же наблюдателя это оставалось неразрѣшимой загадкой. Другая половина фуры служила кухней: въ ней помѣщалась печь съ маленькой трубой, выходившей въ потолокъ, и шкафчикъ для провизіи; на полу стояло нѣсколько деревянныхъ ящиковъ; въ углу пріютился большой каменный кувшинъ съ водой, а на стѣнахъ висѣла мѣдная и глиняная посуда. Въ парадной же половинѣ стѣны были увѣшаны музыкальными инструментами: треугольниками, бубнами и т. д.

Хозяйка гордо возсѣдала у открытаго окна въ музыкальной и, такъ сказать, поэтической обстановкѣ, а Нелли съ дѣдушкой помѣстилась въ кухнѣ, въ обществѣ кастрюль и сковородокъ. Вначалѣ они только изрѣдка, и то шопотомъ, перебрасывались словами, но, освоившись, стали свободнѣе передавать другъ другу впечатлѣнія о всемъ, что имъ было видно изъ окошечка. Убаюканный этой бесѣдой, старикъ вскорѣ заснулъ. Хозяйка, замѣтивъ это, подозвала късебѣ Нелли, усадила ее около себя и спросила, нравится ли ей путешествіе въ караванѣ. Нелли отвѣчала, что ей очень нравится.

— Да, говорить дородная дама, — молодымъ людямъ, не страдающимъ никакими недугами, все хорошо, имъ вездѣ весело, — не то что ей, бѣдной: она, молъ такъ больна, такъ страдаетъ меланхоліей, что должна постоянно поддерживать свои падающія силы разными возбуждающими средствами; только объ одномъ она умолчала, откуда она черпала эти средства: изъ той ли подозрительной бутылки, или изъ какихъ нибудь другихъ источниковъ.

— У васъ и аппетитъ всегда отличный, и вы не знаете, что такое душевное уныніе, говорила она. Нелли подумала про себя, что она-то, Нелли, легко могла бы иной разъ обойтись безъ аппетита и что, глядя на эту госпожу, когда она пьетъ чай и ѣстъ всякую всячину, трудно предположить, чтобы она могла страдать его отсутствіемъ, но она, конечно, не высказала своей мысли вслухъ и почтительно ждала, не заговоритъ ли та опять. Хозяйка долго сидѣла, не проронивъ ни слова, и все глядѣла въ упоръ на дѣвочку, потомъ вдругъ вскочила съ мѣста, принесла стоявшій въ углу огромный свертокъ холста, приблизительно въ 1 аршинъ шириной, положила его на полъ и стала развертывать его ногой. Свертокъ оказался очень длинный: онъ занялъ всю фуру, отъ одного конца до другого.

— Прочти, дитя мое, что тутъ написано, сказала она.

Нелли громко прочла, подвигаясь вдоль свертка, надпись, сдѣланную на немъ огромными черными буквами: "Восковыя фигуры м-съ Джарли".

— Прочти еще разъ, хозяйка немного развеселилась.

— "Восковыя фигуры м-съ Джарли", повторила Нелли.

— Это я. Понимаешь ли ты? м-съ Джарли — это я.