Лавка древностей. Часть 1

— Ну, что за важность, говорю я, — допустимъ даже, что онъ дѣйствительно негодяй, — я это сказалъ для подкрѣпленія моихъ доводовъ, — разумѣется, вѣдь молодые джентльмены, большей частью, негодяи. Но его ничѣмъ нельзя было урезонить.

— Неужели, саркастически замѣтилъ Фредъ.

— Могу васъ увѣрить, я и самъ былъ удивленъ, да что прикажете дѣлать съ такими упрямыми, безтолковыми стариками, какъ вашъ дѣдушка, а мой пріятель. Слова нѣтъ, Нелли добрая, прелестная дѣвочка, но вѣдь какъ бы то ни было, а вы ея братъ. Помните, вы ему тогда сказали, что ужъ это-то онъ не въ состояніи измѣнить.

— Ужъ, конечно, если бы отъ него зависѣло, онъ постарался бы уничтожить наше родство, прахъ его возьми, раздражительно замѣтилъ Фредъ. — Да что теперь толковать о прошломъ. Ну его къ чорту!

— Совершенно съ вами согласенъ, промолвилъ Квильпъ. Я заговорилъ объ этомъ, потому что къ слову пришлось, и мнѣ хотѣлось напомнить вамъ, что я всегда былъ очень къ вамъ расположенъ. Вы, право, сами не знаете, кто вамъ другъ и кто недругъ. Вы почему-то вообразили, будто я имѣю что-то противъ васъ, и между нами пробѣжала кошка, хотя я съ своей стороны не подавалъ никакого повода къ неудовольствію: вы сами во всемъ виноваты. Дайте же мнѣ вашу руку, Фредъ, и будемъ по-прежнему друзьями.

Надо было видѣть эту фигуру, съ ушедшей въ плечи головой, эту отвратительно осклабившуюся физіономію, когда онъ поднялся изъ-за стола и протянулъ Фреду свою коротенькую руку. Молодой человѣкъ съ минуту колебался, прежде чѣмъ рѣшился подать свою. Одной рукой Квильпъ точно клещами стиснулъ его пальцы, другую приложилъ къ губамъ, бровями указывая на пріятеля, а затѣмъ отпустилъ его омертвѣвшіе пальцы и сѣлъ на прежнее мѣсто.

Эта мимика, ясно говорившая, что Квильпъ отлично понимаетъ взаимныя отношенія двухъ пріятелей, изъ которыхъ одинъ служилъ покорнымъ орудіемъ въ рукахъ другого, не пропала даромъ. Пріятно знать, что ваши поступки, хотя и безнравственны, оцѣниваются по достоинству! Это безмолвное признаніе умственнаго превосходства Фреда и его безграничнаго вліянія на товарища расположило молодого человѣка въ пользу карлика, и онъ окончательно рѣшилъ не отказываться отъ его содѣйствія.

Сдѣлавъ свое дѣло, Квильпъ поспѣшилъ перемѣнить разговоръ; онъ боялся, чтобы Дикъ, по своей безпечности, не проболтался при дамахъ о томъ, чего имъ не слѣдовало знать, и для большей безопасности предложилъ играть въ винтъ. Ему пришлось играть съ Дикомъ, а женѣ его съ Фредомъ. Теща его обожала карты; поэтому именно онъ и не допустилъ ее участвовать въ игрѣ и, вмѣнивъ ей въ обязанность подливать ромъ въ ихъ стаканы, не выпускалъ ея изъ глазъ, дабы она, чего добраго, не соблазнилась и не вздумала сама отвѣдать дорогого напитка. Это было Танталово мученье для несчастной старухи, имѣвшей такую же слабость къ рому, какъ и къ картамъ.

Здѣсь кстати замѣтимъ, что у Квильпа были и другія не менѣе важныя заботы, требовавшія большого вниманія и осмотрительности съ его стороны: играя въ карты, онъ постоянно мошенничалъ и ему приходилось не только внимательно слѣдить за игрой и изощряться въ разныхъ фокусахъ при сдачѣ картъ, и главнымъ образомъ при счетѣ, гдѣ онъ плутовалъ безъ зазрѣнія совѣсти, но кромѣ того онъ долженъ былъ ежеминутно то взглядомъ, то движеніемъ бровей, то толчкомъ въ ногу удерживать своего пріятеля отъ неумѣстныхъ возгласовъ и восклицаній. Тотъ, по своей наивности, готовъ былъ не разъ вскрикнуть отъ удивленія, когда плутоватый карликъ особенно быстро назначалъ масти, а взятки такъ и летали по столу. Но и это еще не все: надо было слѣдить и за женой. Онъ не пропустилъ ни единаго взгляда, которымъ молодые люди поневолѣ обмѣнивались, играя другъ противъ друга, ни единаго ихъ слова, ни единой брошенной ими карты; наблюденія его не ограничивались тѣмъ, что происходитъ надъ столомъ: онъ интересовался и тѣмъ, что, по его мнѣнію, должно было твориться подъ столомъ, и поэтому прибѣгалъ къ разнымъ хитростямъ, чтобы поймать виновныхъ; напримѣръ, наступалъ женѣ на ногу: если, молъ, она не закричитъ, значитъ раньше его Фредъ нажималъ ей ногу. Не смотря на всѣ эти заботы, онъ не упускалъ изъ виду и тещи, и всякій разъ, какъ старуха, подкравшись къ чужому стакану — что она часто-таки дѣлала — бывало зачерпнетъ ложкой, чтобы хотъ однимъ глоткомъ насладиться восхитительнымъ напиткомъ, Квильпъ хлопъ ее по рукѣ, а самъ насмѣшливо умоляетъ тещу поберечь свое драгоцѣнное здоровье. И все это онъ дѣлалъ ловко, умѣло, какъ по писаному: ни разу не промахнулся.

Наконецъ, когда они сыграли многое множество роберовъ и порядкомъ опустошили погребецъ, Квильпъ предложилъ женѣ удалиться въ свои апартаменты. Послушная жена безпрекословно повиновалась приказанію мужа. За ней послѣдовала и мать, возмущенная до крайности поведеніемъ зятя. Мужчины остались одни. Дикъ совсѣмъ опьянѣлъ отъ рома и заснулъ, а Квильпъ отвелъ Фреда въ сторону и сталъ бесѣдовать съ нимъ шопотомъ.