Лавка древностей. Том 1

— Такъ бы ты и сказалъ съ самаго начала. — Меланхоликъ оживился. — Чего-жъ ты медлишь, засуетился онъ. — Развѣ можно заставлять барина ожидать цѣлый часъ! Какой ты, братецъ, неучъ!

И съ этими словами актеръ-меланхоликъ — это былъ никто иной, какъ нашъ старый знакомый, м-ръ Томасъ Кадлинъ, — опередилъ своего пріятеля и товарища по ремеслу, м-ра Гарриса, по прозванію Шота, и взбѣжалъ наверхъ раньше его.

— Ну, друзья мои, вы отлично играли. Чѣмъ мнѣ угостить васъ? обратился хозяинъ къ Кадлину. — Кстати, скажите вашему пріятелю, чтобъ онъ заперъ за собой дверь.

— Затвори дверь! говорятъ тебѣ! И самъ бы, кажется, могъ догадаться, не ожидая приказаній, сердито выговаривалъ Кадлинъ своему пріятелю.

Шотъ затворилъ дверь, бормоча себѣ подъ носъ:

— Пріятель, молъ, его въ такомъ сегодня кисломъ настроеніи духа, что будь по близости молоко, оно непремѣнно прокисло бы.

Жилецъ кивнулъ имъ головой, указывая на стулья. Тѣ съ минуту нерѣшительно переглядывались другъ съ другомъ, но наконецъ-таки сѣли на самомъ кончикѣ, крѣпко придерживая шляпы подъ мышкой. Хозяинъ налилъ имъ по стакану водки и, подавая каждому, спросилъ:

— Отчего вы такъ оба загорѣли? Много путешествовали, что ли?

Шотъ кивнулъ утвердительно головой и улыбнулся. Кадлинъ тоже кивнулъ, но при этомъ и застоналъ маленько, какъ будто все еще чувствовалъ на своихъ плечахъ тяжелую ношу, которую ему приходилось тащить во время путешествій.

— Вѣроятно по ярмаркамъ, базарамъ, скачкамъ и т. п.? разспрашивалъ хозяинъ.

— Такъ точно, отвѣчалъ Шоть. — Мы обошли почти всю западную часть Англіи.

— Мнѣ доводилось разговаривать съ содержателями театровъ маріонетокъ, которые исходили сѣверъ, востокъ и югъ Англіи, но ни одинъ изъ нихъ не былъ на западѣ, молвилъ хозяинъ нѣсколько взволнованнымъ голосомъ.

— А мы, сударь, ужъ непремѣнно каждое лѣто отправляемся на западъ. Зимой и весной мы обходимъ восточную часть Лондона, а лѣтомъ — западную часть Англіи. Не разъ приходилось намъ въ дождь и слякотъ таскаться по большимъ дорогамъ, не заработавъ ни гроша.

— Выпейте еще по стаканчику!

— Очень вамъ благодаренъ, сударь, съ удовольствіемъ выпью, и Кадлинъ, оттолкнувъ рукою руку Шота, подставилъ свой стаканъ. — На мнѣ, сударь, лежатъ всѣ тягости какъ во время похода, такъ и на мѣсти. Въ городѣ ли, за городомъ ли, въ жару, въ стужу, за все, про все отвѣчай Кадлинъ. Но онъ не смѣетъ жаловаться на судьбу, нѣтъ, нѣтъ. Шотъ можетъ плакаться, а Кадлинъ нѣтъ, ни подъ какимъ видомъ. А не то, сейчасъ закричатъ! «Долой Кадлина, на его, дескать, мѣстѣ нельзя брюзжать».

— Слова нѣтъ, Кадлинъ очень полезенъ въ нашемъ дѣлѣ, замѣтилъ Шотъ, подмигивая на него, — но онъ не можетъ за всѣмъ услѣдить. Знаете, иной разъ нѣтъ-нѣтъ, да и заснетъ. Вспомни послѣднія скачки, Томми.

— Когда ты перестанешь мнѣ надоѣдать, огрызнулся тотъ. — должно быть я спалъ, когда въ одинъ только обѣдъ выручилъ 5 шиллинговъ 10 пенсовъ. Я былъ занятъ своимъ дѣломъ и не могъ вертѣться во всѣ стороны, какъ павлинъ. Если я не услѣдилъ за старикомъ и дѣвочкой, не услѣдилъ и ты; стало быть, нечего сваливать всю вину на меня одного.

— Ну, братъ, довольно объ этомъ. Барину, я думаю, не очень-то интересно слушать всякій вздоръ.

— Такъ ты бы и не начиналъ, сердился Кадлинъ. — Прошу васъ, сударь, извинить моего товарища. Онъ большой болтунъ; когда онъ говоритъ, онъ ни о чемъ не думаетъ, только бы ему молотъ языкомъ.

Въ началѣ этого спора жилецъ сидѣлъ покойно, поглядывая то на одного, то на. другого. Казалось, онъ выжидалъ случая, чтобы продолжать начатые разспросы. Но когда Шотъ сталъ обвинять Кадлина въ излишней сонливости, онъ съ большимъ вниманіемъ сталъ прислушиваться къ ихъ разговору и, наконецъ, весь превратился въ слухъ.

— Стойте, стойте, вдругъ прервалъ онъ ихъ. — Наконецъ-то я васъ нашелъ! Васъ-то мнѣ и надо. Говорите скорѣй, гдѣ находится въ настоящее время старикъ съ внучкой, о которыхъ вы только что упоминали?

— Позвольте, сударь, началъ было Шотъ, въ нерѣшительности поглядывая на товарища.

— Я васъ спрашиваю о старикѣ, который вмѣстѣ съ внучкой путешествовалъ въ вашей компаніи. Гдѣ они теперь? Говорите скорѣе. Будьте увѣрены, что вамъ не придется раскаяваться; напротивъ, вы только выиграете отъ этого. Насколько я могъ понять изъ вашего разсказа, они со скачекъ убѣжали отъ васъ, не такъ ли? До сихъ поръ я прослѣдилъ за ними, но дальше, какъ ни бился, ничего не могъ узнать. Не можете ли вы мнѣ дать хоть какое нибудь указаніе, гдѣ ихъ найти?

— Вотъ видишь, Томми, правду я соворилъ, что этихъ странниковъ непремѣнно будутъ розыскивать! воскликнулъ изумленный Шотъ, обращаясь къ товарищу.

— Ты говорилъ, а я, небось, не говорилъ, что такой прелестной дѣвочки я въ жизни не видалъ; я ее любшгь, обожалъ. Милая крошка! Такъ и слышу, какъ она, бывало, говоригь; «Кадлинъ мой другъ», а слезы такъ и ползутъ по розовой щечкѣ.

«- Кадлинъ мой другъ, а не Шотъ. Шотъ — хорошій, добрый человѣкъ, я знаю, онъ не желаетъ мнѣ зла, но Кадлинъ не то, — онъ бережетъ меня, какъ зеницу ока, хотя этого никто не знаетъ».