Лавка древностей

Эти спящие, чей сон не знал сновидений, лежали кто возле церкви, у самых ее стен, словно ища в ней утешения и защиты; кто в изменчивой тени деревьев; кто поближе к тропинке, так чтобы слышать шаги живых; кто среди детских могил. Некоторым захотелось лечь в ту самую землю, по которой они бродили при жизни изо дня в день; другим — там, где заходящее солнце будет светить на их ложе, или там, куда упадут его лучи на утренней заре. Видимо, ни одна душа, расставаясь с земным пленом, не могла отрешиться от своей бренной оболочки, а если и отрешалась, то любовь к ней не оставляла ее, подобно той любви, что чувствует узник к своей темнице, медля на ее пороге, после долгих лет заключения.

Прошло немало времени, прежде чем девочка закрыла окно и подошла к кровати. И снова то же ощущение будто ее обдало холодом, и снова что-то похожее на страх, но мимолетный, не оставивший после себя и следа. А во сне она опять увидела маленького школьника, и будто крыша у нее над головой разверзлась, и в сиянии, поднимающемся до самого неба, как на старинной картинке из библии, сонм светлых ликов смотрел на нее, спящую. Какой это был мирный, сладостный сон! Тишина, стоявшая за стенами дома, оставалась нерушимой, хотя в воздухе звучала музыка и слышался шелест ангельских крыльев. Вот среди могил появились рука об руку и сестры, которых она издали сопровождала на прогулках. А потом сновидение потускнело и растаяло бесследно.

Яркое, веселое утро снова вернуло девочку к работе, начатой вчера, и приятным мыслям и вдохнуло в нее радость, бодрость, надежды. Все втроем они дружно трудились до полудня, приводя в порядок свое жилье, а потом пошли к священнику.

Священник был простодушный, кроткий старичок, много лет назад отрешившийся от мирской жизни и весь ушедший в себя. Его жена умерла в доме, где он жил и по сию пору, отгороженный его стенами от всех житейских помыслов и надежд.

Священник принял их ласково и, сразу же заинтересовавшись Нелли, стал расспрашивать, как ее зовут, сколько ей лет, откуда она родом и что ее привело сюда. Учитель еще вчера рассказал ему все о своих спутниках. У них нет ни дома, ни близких, пояснил он, а сюда они пришли вместе с ним, разделить его участь. Он любит эту девочку, как родную дочь.

— Ну, что ж, — сказал священник. — Пусть будет по-вашему. Но ведь она еще совсем ребенок.

— Не по летам умудренный тяжкими испытаниями и горем, — последовал ответ.

— Боже милостивый! Так пусть отдохнет у нас и забудет все свои прошлые беды! — сказал священник. — Но тебе покажется тоскливо и скучно в нашей старой церкви, дитя мое.

— Нет, нет, сэр! — воскликнула Нелл. — Никогда!

— Я бы, разумеется, предпочел, — продолжал священник, гладя ее по голове и печально улыбаясь, — чтобы ты танцевала по вечерам на лужайке, а не сидела под сумрачными, ветхими сводами. Смотрите, чтобы она не загрустила у вас среди наших величественных развалин. Ваша просьба уважена, друг мой.

Выслушав от священника ласковые напутственные слова, они оставили его, пошли в дом Нелли и только начали обсуждать свою удачу, как вдруг к ним пожаловал еще один благожелатель.

Это был тоже старик, живший у священника (как они узнали позднее) уже пятнадцать лет, со смерти его жены. Они дружили долгие годы, еще со школьной скамьи, и когда священника постигло горе, старый друг сразу же приехал успокоить, утешить его и с тех пор не разлучался с ним. Он стал душой здешних мест всеобщим советчиком, посредником, зачинщиком веселья, он улаживал все ссоры, распределял среди бедных даяния своего друга, добавляя к ним немалую толику и собственных денег. Простодушные поселяне не потрудились узнать, как его зовут, а кто и знал, тот забыл. За ним утвердилось прозвище «бакалавр», — может быть, благодаря смутным слухам, передававшимся из уст в уста в первые дни после его появления в деревне, — слухам об отличиях, которые он будто бы получал в колледже. Прозвище ему понравилось или же показалось не хуже всякого другого, и так он и стал зваться с тех пор бакалавром. И, добавим кстати, что не кто иной, как этот самый бакалавр, и натаскал собственными руками растопку, которую наши странники нашли каждый в своем новом жилище.

Итак, бакалавр (оставим ему это прозвище) приотворил дверь, высунул из-за нее свою добродушную круглую физиономию и вошел в комнату, в которой ему, вероятно, приходилось бывать и раньше.

— Вы мистер Мартон, наш новый учитель? — спросил он, здороваясь с другом Нелл.

— Да, это я, сэр.

— Нам рекомендовали вас с самой лучшей стороны, и я очень рад с вами познакомиться. Мне бы следовало прийти еще вчера, но я был в отъезде, возил письмо от одной больной старушки к ее дочери в другую деревню, и вернулся только сейчас. А это наша юная привратница? Вы прекрасно сделали, друг мой, что привели с собой ее и этого старичка. Вы сердечный человек, а значит, должны быть и хорошим учителем.

— Она только что оправилась после болезни, сэр, сказал учитель, в ответ на внимательный взгляд, которым их гость окинул Нелли, прежде чем поцеловать ее в щеку.