Лавка древностей

Не успела маркиза устроиться там, как из-за угла, крутя головой во все стороны, пританцовывая на каждом шагу и то и дело сбиваясь с ноги, появился пони. Пони был впряжен в маленький фаэтон, в котором сидел какой-то мужчина, но и мужчина и фаэтон, видимо, мало его тревожили, так как совершенно не считаясь с ними и руководствуясь собственной прихотью, он поднимался на дыбы, останавливался, устремлялся вперед, снова замирал на месте, пятился, сворачивал вбок — словом, вел себя, как самое вольное существо в мире. Когда они подъехали к конторе, мужчина сказал весьма почтительным тоном: «Тпру!» — намекая этим, что если бы ему было дозволено выразить свое желание, то он не прочь бы остановиться именно здесь. И пони остановился — на минуту, но, спохватившись тут же, как бы такое послушание не создало нежелательного и даже опасного прецедента, стремительно взял с места, крупной рысью домчал до угла, завернул на всем ходу, поравнялся с дверью конторы и стал как вкопанный, на сей раз по собственному желанию.

— Ах ты паскуда! — крикнул мужчина, оказавшийся кучером. Между прочим, он рискнул выявить себя в истинном свете только после того, как очутился в полной безопасности, то есть вылез из фаэтона. — Задал бы я тебе перцу, будь на то моя водя!

— В чем он провинился? — спросил мистер Авель, спускаясь по ступенькам и закутывая шею теплым шарфом.

— Да он кого хочешь из терпения выведет! — ответил кучер. — Такая норовистая скотина!.. Тпру, стой!

— Бранью вы от него ничего не добьетесь, — сказал мистер Авель, садясь в фаэтон и беря вожжи. — Наш Вьюнок славный малый, только надо уметь обращаться с ним. Его запрягли впервые после долгого перерыва. Он расстался со своим прежним кучером и до сегодняшнего утра ни с кем не желал выезжать. Фонари горят? Ну-с, так, прекрасно! Попрошу вас прийти за ним завтра сюда же. До свиданья!

И после двух-трех странных бросков в сторону, сделанных по собственному почину, Вьюнок покорился своему кроткому хозяину и легкой рысью затрусил по мостовой.

Все это время мистер Чакстер стоял в дверях конторы, и маленькая служанка не осмеливалась подойти к фаэтону. Следовательно, теперь ей не оставалось ничего другого, как бежать за ним и кричать мистеру Авелю, чтобы он остановился. Фаэтон она догнала, правда совершенно запыхавшись, и поэтому мистер Авель не расслышал ее сдавленных криков. Положение становилось отчаянным, так как пони все прибавлял и прибавлял шагу. Несколько минут маркиза не сдавалась, а потом, почувствовав, что надолго ее не хватит, собрала последние силы и вскарабкалась на заднее сиденье, на веки вечные распростившись при этом с одним башмаком.

Мистер Авель, занятый своими мыслями да к тому же имевший немало хлопот с пони, не оглядывался назад и не подозревал, какая странная фигура торчит у него за спиной. Так продолжалось до тех пор, пока маркиза, чуточку переведя дух и несколько примирившись с потерей башмака и необычностью своего положения, не проговорила ему на ухо: — Послушайте, сэр…

Вот тут-то он оглянулся и, остановив пони, пролепетал не без дрожи в голосе: — Боже мой, что такое!

— Не пугайтесь, сэр, — все еще задыхаясь, сказала маркиза. — Ох, ну и долго же мне пришлось догонять вас!

— Что вам от меня нужно? — воскликнул мистер Авель. — Как вы сюда попали?

— Прицепилась сзади, — ответила маркиза. — Прошу вас, сэр, не задерживайтесь, поезжайте дальше! И, пожалуйста, поскорей, потому что дело очень важное. Вас хочет видеть один человек. Он послал меня за вами, он узнал все про Кита и может доказать его невиновность и спасти из тюрьмы!

— Что ты говоришь, девочка?

— Правду, истинную правду, вот помереть мне на этом месте! Поедемте скорей, умоляю вас! Прошло столько времени, он, наверно, думает, что я заблудилась!

Мистер Авель невольно шевельнул вожжами. Вьюнок, повинуясь то ли чувству какой-то тайной симпатии, то ли очередному капризу, взял с места чуть не карьером и не меняя аллюра, не позволив себе по пути ни одной вольности, подкатил к дому мистера Свивеллера и там вы только подумайте! — сразу остановился.

— Видите? Вон его комната, — сказала маркиза, показывая на слабо освещенное окно. — Пойдемте!

Мистер Авель, человек в высшей степени тихий, склонный к уединению и, в силу всего этого, крайне робкий, растерянно посмотрел по сторонам, ибо ему приходилось слышать, как людей заманивают в незнакомые дома, грабят и убивают, при обстоятельствах, весьма похожих на те, в которых теперь очутился он сам, и при помощи лиц, весьма похожих на маркизу. Однако мысль о Ките победила все прочие соображения. Оставив Вьюнка под надзором прохожего, замедлившего шаги около фаэтона в предвидении заработка, он покорно протянул руку своей провожатой и поднялся следом за ней по узкой мрачной лестнице.

Мистер Авель не мало изумился, когда его ввели в полутемную комнату, где на кровати мирно спал какой-то человек, по-видимому больной.