Лавка дурных снов

Но все продлилось еще семь месяцев.

Нора никогда не питала иллюзий насчет того, что след, оставленный в ее жизни преподобным Джорджем Уинстоном, когда-нибудь сотрется, однако хлопоты по приведению нового дома в порядок (она хотела разбить сад с цветами и устроить огород) иногда так отвлекали, что мысли об Уинни не посещали ее целый день. Избиения в постели прекратились. Почти.

Но однажды в апреле она получила от Уинни открытку. Это был настоящий шок. Открытку доставили в стандартном почтовом конверте, потому что на самой открытке уже не осталось места для почтовых отметок. Их ставили в разных штатах, включая Бруклин, штат Мэн, и Монпелье в Айдахо и Индиане. Нора понятия не имела, почему не получила эту открытку до их с Чадом отъезда из Нью-Йорка, а учитывая, какой путь ей пришлось проделать, сам факт, что она все-таки нашла адресата, был настоящим чудом. Уинни отправил ее за день до своей смерти. Нора даже проверила по Интернету дату его кончины, чтобы узнать наверняка.

Может, все-таки Фрейд был в чем-то прав, написал преподобный. Как вы?

Хорошо, подумала Нора. У меня все хорошо.

На кухне их нового дома имелась дровяная печь. Она скомкала открытку, бросила в топку и поднесла спичку. Туда ей и дорога!

Чад закончил «Жизнь вне цивилизации» в июле, написав последние пятьдесят страниц за рекордные девять дней. Он отправил рукопись агенту. Последовал обмен электронными письмами и телефонными звонками. По словам Чада, Ринглинг оценивал шансы книги на успех весьма высоко. Если это и так, подумала Нора, то похвалы он, должно быть, расточал по телефону. В двух электронных письмах, которые она видела, высказывался лишь сдержанный оптимизм.

В августе по просьбе Ринглинга Чад кое-что переписал. Он не особенно распространялся на эту тему, что свидетельствовало о неприятностях. Но рук он не опускал. Однако Норе было не до того. Она занималась своим садом.

В сентябре Чад настоял на поездке в Нью-Йорк и нервно расхаживал по офису агента, пока тот звонил семи издателям, которым отослал рукопись, в надежде, что кто-то пожелает встретиться с автором. Нора сначала хотела отправиться в бар в Монпелье и кого-нибудь там подцепить, чтобы провести вместе время в мотеле. Но потом передумала, решив, что овчинка не стоит выделки. И продолжила заниматься садом.

Как выяснилось, не напрасно. Чад прилетел обратно в тот же вечер, а не остался в Нью-Йорке на ночь, как собирался. Он был пьян и пытался делать вид, что ужасно доволен. Один известный издатель согласился взять книгу. Он назвал его имя. Она никогда не слышала о нем раньше.

– И сколько заплатят? – спросила она.

– Разве это важно, малышка? – Он называл ее «малышкой», только когда был пьян. У него заплетался язык. – Им нравится моя книга, и это главное. – Навица. Чад под мухой и Уинни в первые месяцы после инсульта выговаривали слова очень похоже.

– Так сколько?

– Сорок тысяч баксов. – Сок тыщ.

Она рассмеялась.

– Да я заработала столько же, пройдя от скамейки до детской площадки. Я сосчитала, когда мы в первый раз смотрели…

Она не видела, как он ее ударил, и даже не сразу почувствовала. В голове что-то хрустнуло, и все. А затем она оказалась на полу кухни и дышала ртом. Дышать по-другому она не могла. Он сломал ей нос.

– Ах ты, сука! – сказал он и заплакал.

Нора села. Перед глазами все плыло, но постепенно зрение восстановилось. По полу растекалась лужа крови. Нора испытывала шок и боль, ей было стыдно и почему-то весело.

Такого я не ожидала, подумала она.

– Все правильно, свали вину на меня. – Ее голос звучал глухо и насмешливо. – Свали вину на меня, а потом поплачь.

Он наклонил голову, будто не расслышал – или не поверил своим ушам, – затем сжал кулак и размахнулся.

Она подняла лицо со свернутым набок носом. С подбородка капала кровь.

– Давай, – подбодрила она. – Ты способен только на это, да и то получается не очень.

– Со сколькими ты спала с того дня? Признавайся!

– Не спала ни с кем, а трахнула дюжину. – Это была неправда. На самом деле их было всего двое – полицейский и электрик, который как-то заходил, когда Чад ездил в город. – Действуй, Макдуф!

Но он разжал кулак и опустил руку.

– Если бы не ты, с книгой все было бы в порядке. – Чад потряс головой, словно хотел, чтобы она прояснилась. – Не совсем так, но ты понимаешь, о чем я.

– Ты пьян.

– Я с тобой разведусь и напишу новую. Лучше.

– Мечтать не вредно.

– Вот увидишь, – произнес он жалобно, будто маленький мальчик, которому только что досталось от сверстников. – Вот увидишь.

– Ты пьян. Иди проспись.

– Какая же ты сука!

Облегчив душу таким заключением, он медленно побрел в спальню, низко опустив голову. Он даже шел точно так же, как Уинни после инсульта.