Лавка. Контрабандисты времени (СИ)

— Да! Обошлось по совершенно чистой случайности! Ты никогда не висел голым на дыбе с вывернутыми назад руками? Ты хоть раз смотрел в глаза мяснику-палачу мастеру Жилю? Ты ожидал казни через сожжение Гревской на площади? А может ты попадал на гоп стоп ночью в средневековом Париже, когда коротышка садист готов проткнуть тебе почку, только лишь чтобы снять эти проклятые штаны из вонючей шерсти!?

Демьян замахнулся над лежащим перед ним Бруно.

— Ну, прости брат, — жалко сказал Бруно.

Демьян опустил руку. На прилавке стояла та самая бутыль с кривым горлышком, он подошел к ней и прямо из горла выпил все вино. У него прошла злость на Бруно. Хотелось спасть, есть, это две самые главные потребности организма, одолевавшие его в этот момент. Он вдруг почувствовал страшную усталость, она навалилась так, словно кто-то огромный как медведь навалился на плечи, придавливая к полу, хотелось упасть прямо здесь на полу и забыться во сне.

— Ладно, хватит об этом. Здесь в доме есть кровать или диван? — устало спросил он.

Бруно вскочил.

— Да на втором этаже, пойдем я тебя провожу.

Они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. В одной из комнат стояла старая кровать с балдахином покрытая толстым слоем пыли, в углах паутина висела огромными сосульками.

«Да уж, апартаменты», — подумал Демьян, — да плевать!»

Так как иного варианта не намечалось, он с размаху, словно подрубленный ствол дерева, упал на кровать, подняв вокруг себя клубы пыли. Пыль кружилась над ним как дым, казалось, он плыл в этом дыму по реке, мимо Гревской площади, мимо Большого Шатле, мимо Монфакана, мимо Нотр Дама мимо его горгулий на стенах, все дальше и дальше. Дышать свободно не давала плотная куртка из кожи с рукавами из сукна. Демьян решил развязать шнурки на куртке и нащупал маленькое письмо в конверте. Он достал его, покрутил и решительно подковырнул бордовую восковую печать, с хрустом развернул лист бумаги сделанный вручную. От бумаги исходил грустный аромат розы. Черные чернила, буквы с красивыми завитушками, несколько букв растеклись, словно кто — то капнул на них несколько капель воды.

«Si tu m'aimes, parce que tu m'en parles, je t'en prie, laisse — moi tranquille. Je ne vous aime pas et je ne peux pas rendre votre attention. Vos tentatives infructueuses pour changer cela ne feront que d'etruire mon nom honn^ete et m'apporter des souffrances imm'erit'ees. H'elas, je n'ai personne en qui avoir confiance, il n'y a personne pour qui trouver une protection, et vous l'utilisez perfidement. C'est tellement cruel, ca fait tellement mal. D'esol'e si mon refus vous a offens'e, il ne sera pas autrement.

Sybil[5]

— Что это? — заискивающе спросил Бруно?

— Так письмо, просто письмо, — нехотя ответил Демьян.

Бруно сидел напротив него на табурете с виноватым видом нашкодившего школьника. Но Демьян знал это ненадолго. Скоро Бруно все забудет и все будет по-прежнему.

Демьян еще раз перечитал письмо.

— Так, что мы сваливаем отсюда, — снова спросил Бруно, очень осторожно, — навсегда?

Засыпая, Демьян уронил письмо себе на грудь. Прижал его ладонью.

— Нет, — сказал он, погружаясь в глубокий сон, — Мы открываем аптеку.

Конец первой книги.