Лавка красоты "Маргаритки"

И вот лежу я значит на нём, упираясь носом в подбородок, а этот… этот… этот… От злости даже не знаю, как его назвать, приоткрывает один глаза и хриплым голосом выдаёт:

– М-м-м-м… Удобно?

Возмущённо захлёбываюсь собственным воздухом и в безмолвной попытке лишь открываю и закрываю рот.

– А мне нравится… – бубнит этот смертоубивец и накрывает меня рукой, сам при этом закрывает глаза и засыпает.

Нет, ещё никогда в жизни мне не хотелось совершить убийство! Самое настоящее, с кровавой расправой и членовредительскими мучениями! Да как он посмел? Да я! Тащила! Его! А он? «Удобно?» – я ему такое сейчас удобно покажу, что мало не покажется! Я… Я… Я…

Пока придумывала всевозможные казни, Джек вновь захрапел, и мне не осталось ничего, как только кое-как выбраться из-под его тяжеленой ручищи, и сползти на пол. По всей видимости, спать мне придётся тут же, жаль, что я не подумала об этом прежде, чем уложила на свою единственную кровать этого негодяя.

Плед вместо мягкой перины был так себе заменой, но всё же лучшей, чем вовсе без него. Подушкой послужила сложенная валиком тёплая кофта, а вот одеяло я стащила с кровати. Джек и без него прекрасно обойдётся, в отличие от меня.

Думала, что на эдакой лежанке не сомкну глаз до самого утра, но стоило коснуться подобия подушки, как сознание тут же потухло, позволив измученному телу, наконец-то, отдохнуть.

Глава 12

Проснулась я от странного ощущения, будто на меня кто-то смотрит и взгляд этот столь внимателен и пронзителен, что даже сон засмущался и сбежал в небытие. Проснуться-то я проснулась, но открывать глаза не спешу – то ли в попытке поймать за хвост тот самый ускользнувший сон, то ли не желая видеть того, кто посмел взглядом своим разбудить.

Наконец, не выдерживаю – хмуро смотрю на Джека, который сидит на краю моей кровати и взирает на меня с безграничным удивлением, смешанным с долей недовольства.

– Крис, – хриплым, словно с похмелья (ха, почему это словно?), голосом спрашивает меня он, – Что я здесь делаю?

Право слово, будь я в чуть лучшем настроении, чем сейчас, непременно пошутила бы на эту тему, но растирая затекшую спину, я ворчливо пробубнила:

– Спишь в мягонькой кроватке, в отличие от меня.

Джек хмурится сильнее, растирает ладонями лицо и отчего-то делается таким растерянным и жалким, что я уже собираюсь в самом деле утешить его, или того хуже – пожалеть. Но не успеваю сказать и слова:

– Прости, я… – сглатывает громко и выдыхает: – Немного перебрал вчера.

Смешок удержать не удалось, а поймав разочарованный взгляд, добиваю его самолюбие:

– Позволю себе не согласиться, – ухмыляюсь весело, – перебрал ты не немного.

Джек прикрывает глаза, а я успеваю заметить на щеках едва наметившийся румянец. Ничего, прочувствовать вину сполна ещё никому не мешало.

– А как я оказался в твоей кровати? – спустя несколько минут тишины, во время которой я успеваю подняться, потянуться до хруста, разминая задеревеневшие мышцы, и клятвенно пообещать себе, что спать на полу больше не буду никогда в жизни, Джек интересуется тем, о чём рассказывать не очень-то и хотелось.

– Как, как… – ворчу и чувствую, что сама покрываю свекольным румянцем, – Я тебя сюда приволокла.

Только сейчас понимаю, что самым лучшим было бы оставить его внизу… Положить под голову подушечку, накрыть пледиком, попросить дом зажечь камин, словом, сделать что угодно, только не то, что я умудрилась сотворить.

– Ты?! – выдыхает потрясённо Джек и я краснею сильнее – кожа буквально плавиться от нахлынувшего жара.

Молчу и делаю вид, что тщательно, ну о-о-очень тщательно складываю одеяло. Оно ведь большое, тяжёлое, и требует много сил на то, чтобы сложить его ровненько, срез к срезу…

– Крис… – бормочет так, будто я своим признанием обрекла его на смерть, ни больше, ни меньше.

Тишина, последовавшая за мучительным бормотанием, становится невыносимой, и я не выдерживаю, бросаю на пол треклятое одеяло и возмущенно выкрикиваю:

– Что – Крис? По-твоему, нужно было бросить тебя там, внизу? Хороша бы вышла из меня хозяйка, если бы я так…

Слова заканчиваются неожиданно, словно кто-то выключил во мне возможность связно мыслить и излагать эти самые мысли.

Джек рывков встаёт с кровати, подходит ко мне, ладонями обхватывает моё лицо и смотрит пронзительно так, что я не в силах отвести взгляд.

– Спасибо, – отчего-то шепчет он, и я чувствую его дыхание на своих губах. – Только что об этом скажет твой парень, если узнает?

Теперь пришёл мой черёд хмуриться:

– Какой ещё парень? – выдыхаю так же шёпотом, боясь нарушить то хрупкое и невесомое, что тянуло нас друг к другу.

– Тот, с которым ты вчера была на ярмарке, – кривовато улыбается Джек, но не отодвигается от меня ни на шаг. И смотрит так, что взгляд его пробирается в самую душу.

– Тимоха? – удивляюсь и тут же расплываюсь в шальной улыбке, потому что внутри отчего-то становится вдруг так тепло. – Он не мой парень, у него и невеста есть – тоненькая нимфа, которой я и в подмётки не гож…

Договорить я не успеваю, потому что Джек губами касается моих губ и все мысли, связные вместе с бессвязными покидают мою голову бесследно.