Лавкрафт: Живой Ктулху

Хотя и переполненная разглагольствованиями, статья Лавкрафта все-таки имела смысл, учитывая произошедшее с поэзией с тех пор, как он начал писать. В передовице Лавкрафт открыто отстаивал свои взгляды: «„Консерватив“ неизменно будет являться воинствующим поборником полного воздержания и запрещения спиртных напитков; умеренного и здорового милитаризма как противопоставления опасному и непатриотичному проповедованию мира; пансаксонизма, или господства английской и родственных рас над более низкими типами человечества; и конституционного, или представительного правительства как противоборства пагубным и презренным лживым программам анархии и социализма»[163].

Лавкрафт также принял вызов своего коллеги-любителя Чарльза Д. Исааксона из Бруклина, Нью-Йорк, издававшего «Ин э Майнор Ки» («В минорном тоне»). Исааксон придерживался взглядов, которые сегодня мы бы назвали леволиберальными, и был полон благожелательности и альтруизма, доведенных до простодушной крайности. Его пацифизм был чистейшего непротивленческого типа. Он был уверен, что «война поддерживается лишь горсткой извращенцев», и когда «народ» одной из воюющих наций лишь только сложит оружие и откажется сражаться, «народы» всех других воюющих сторон поступят точно так же, и восторжествует мир.

Исааксон восхвалял пацифизм, социализм и поэзию Уолта Уитмена, осуждал милитаризм, воинскую повинность, расовые предрассудки и кинокартину «Рождение нации», сторонников которой, по его словам, «следует высечь». Он был твердым приверженцем свободы выражения – за исключением периодических изданий вроде «Лайф» («Жизнь», не более позднего иллюстрированного журнала, а его юмористического предшественника) и «Мэнес» («Угроза»), которые поносили евреев. Эти журналы он бы запретил.

Ответ Лавкрафта, «В мажорном тоне», отдавал должное литературным достоинствами Исааксона, но затем продолжал: «Чарльз Д. Исааксон, живая сущность издания, является личностью выдающихся качеств. Происходящий от расы, породившей некоего Мендельсона, он и сам музыкант неординарного таланта, в то же время как литератор он заслуживает сравнения со своими единоверцами Мозесом Мендесом и Исааком Дизраэли. Но та самая одухотворенность, что возвышает семитский ум, одновременно делает его отчасти непригодным для рассмотрения стилей и тенденций в арийской мысли и сочинениях, отсюда неудивительно, что Исааксон является радикалом экстремистского толка».

В 1915 году мало кто из «старых американцев» расценил бы использование национальности человека в качестве аргумента против его идей как дурной тон или же удар ниже пояса. Лавкрафт набросился на ненавистного ему Уитмена, потому что тот не только сделал популярным белый стих, но также несколько раз открыто упомянул половое сношение. В середине своего эссе Лавкрафт напечатал поэму в восемнадцать строк, начинавшуюся:

Уитмен! Вольные его стихи
Распутством греют душу у свиньи,
Фантазия его стоп избегает,
Овидию лишь в низком подражает…[164]

Лавкрафт продолжал в том же заносчивом тоне: «Взгляды мистера Исааксона на расовые предрассудки, обрисованные в его „Майнор Ки“, слишком субъективны, чтобы быть беспристрастными. Он, возможно, негодует на более или менее явное отвращение к детям Израиля, которое всегда пронизывало христианский мир, и все же человеку его разборчивости следовало бы отличать этот непросвещенный взгляд… от естественного и научно объективного чувства, которое не дает черным африканцам испортить кавказское население Соединенных Штатов. Негры фундаментально стоят биологически ниже всех белых и даже монгольских рас, и северным народам иногда необходимо напоминать об опасности, которой они подвергаются, слишком свободно даруя им привилегии общества и правительства… Ку-клукс-клан, этот благородный, но оклеветанный отряд южан спас половину нашей страны от уничтожения… Расовые предрассудки есть дар природы, предназначенный для сохранения в чистоте различных ветвей человечества, которые развили эпохи…

„Консерватив“ не приемлет сильных выражений, но он полагает, что не переступает границ пристойности, заявляя, что публикация статьи под названием „Великое Мужество“ является преступлением, которое в глазах урожденного американца арийской крови заслуживало бы сурового законного наказания. Эти призывы к населению отказаться от военной службы, когда призывают под флаг их страны, являются возмутительными нападками на устои патриотизма, которые превратили нашу страну из дикой пустыни в могущественный союз штатов…»[165]

В сдержанном ответе Исааксон защищал Уитмена, мир, расовую терпимость и демократию. Он также использовал аргумент ad hominem, и с более верной целью, нежели его молодой противник: «От „Консерватив“ исходит затхлый запах, как от старых книг, и воображение бессознательно уносится в дни Рэли, Елизаветы и Лавлэйса…[166]