Лаврентий Берия. О чем молчало Совинформбюро

В январе 1943 года комитет ВКП(б) и СНК Чечено-Ингушской АССР, чтобы как-то сгладить ситуацию и негативное отношение других народов Советского Союза, обратился в НКО с предложением об объявлении дополнительного набора военнослужащих-добровольцев из числа жителей республики. Просьба была удовлетворена, и местные власти получили разрешение на призыв 3000 добровольцев. Вот только данная призывная компания с треском «провалилась», как и прошлая. К тому же разразился громкий скандал.

По состоянию на 7 марта 1943 года из признанных годными к строевой службе в Красную армию было направлено 2986 «добровольцев». Из них к этому числу уже дезертировало из Красной армии или сбежало по дороге из районных мобилизационных пунктов в Грозный 1872 военнообязанных. А среди дезертиров были представители районного и областного партийного и советского активов: секретарь Гудермесского РК ВКП(б) Арсанукаев, заведующий отделом Веденского РК ВКП(б) Магомаев, секретарь обкома ВЛКСМ по военной работе Мартазалиев, второй секретарь Гудермесского РК ВЛКСМ Таймасханов, председатель Галанчожского райисполкома Хаяури.[172]

В результате на территории Чечено-Ингушетии сложилась специфичная обстановка. Как доносил в Ставку военный совет Северо-Кавказского военного округа, особенно тревожная обстановка сложилась в Урус-Мартанском, Ачхой-Мартанском и Советском районах Чечни: значительная часть местного населения не желает участвовать в войне против немецких захватчиков, подверженные такому настроению две трети мужчин, подлежащих призыву, уклонились от него. Некоторые из них, скрываясь в горах, создавали банды, численность которых доходила до 600–700 человек. Нередки были случаи, когда к ним присоединялись беглецы из армии с оружием в руках. Случалось, руководили бандами бывшие работники местных партийных и государственных органов, даже НКВД.[173]

Куда уходили дезертиры

Часть, но не все, из них пополнила ряды действующих на территории республики банд, объединенных двумя подпольными повстанческими организациями. «Национал-социалистическая партия кавказских братьев» и «Чечено-Горская национал-социалистическая подпольная организация». Остальные находились на нелегальном положении, проживая у родственников или… у себя дома. Специфика региона, когда, например, многие села зимой на несколько месяцев оказывались отрезанными от внешнего мира – горные тропы засыпало снегом, – позволяла. Другое дело, что дорога в райцентр или в Грозный им была закрыта. Не все из дезертиров или нарушителей закона стали мирными жителями. Кто-то подался в бандиты, превратившись в обычного уголовника. Например, «в период с 22 июня 1941 года по 3 ноября 1943 года было арестовано за враждебную деятельность и уничтожено в ходе подавления вооруженных выступлений 3665 человек, в том числе чеченцев и ингушей – 2690 человек».[174] Оставшиеся девятьсот человек были представителями не только других национальностей, но и не учитывались чекистами как участники национальных антисоветских бандформирований. Скорее всего, эти люди были простыми уголовниками. А мирным гражданам, да и властям, неважно, кто их терроризирует – «борец за свободу», агент немецкой разведки или обычный уголовник. Все трое подлежат обязательной нейтрализации. Не исключено, что среди членов уголовных банд (далеких от политики) были чеченцы и ингуши из числа тех, кто скрывался от советской власти как уклонист или дезертир.

Статистика ликвидации национальных антисоветских банд на территории Чечено-Ингушетии:[175]

Жизнь и смерть Майрбека Шерипова

Он родился в 1905 году в семье офицера царской армии. Несмотря на свое социальное происхождение, был принят в партию и сделал стремительную карьеру в органах советской власти. До войны он занимал пост председателя республиканского Леспромсовета. При этом он всегда демонстрировал окружающим негативное отношение к советской власти. В 1938 году его арестовали, но через год выпустили и даже восстановили в партии. Одна из причин его «непотопляемости» – заслуги старшего брата Асламбека Шерипова, который командовал чеченской Красной армией, руководил стодневной обороной Грозного и погиб в 1919 году в боях с белыми. Понятно, что такой человек занимал почетное место в пантеоне чеченских революционеров.

Осенью 1941 года Майрбек Шерипов перешел на нелегальное положение. Свой поступок он объяснил так: «Мой брат, Шерипов Асламбек, в 1917 году предвидел свержение царя, поэтому стал бороться на стороне большевиков, я тоже знаю, что Советской власти пришел конец, поэтому хочу идти навстречу Германии».