Лавсаик, или повествование о жизни святых и блаженных отцов

Много ещё говорил Иоанн и о подвижничестве, и о том, что смерти должно ожидать как перехода к лучшей жизни и что не должно слишком заботиться о немощах плоти и наполнять чрево чем ни случится, ибо у пресыщенного рождаются такие же вожделения, как и у сластолюбца. Но должно стараться, говорил он, трудами подвижническими приобрести свободу от страстных пожеланий. Никто не должен искать удобств житейских и покоя, но надобно терпеть ныне тесноту и скорби, чтобы наследовать широту Царствия Божия. Яко многими скорбьми, — говорит Писание, — подобает нам внити во Царствие Божие (Деян. 14, 22); и ещё: …что узкая врата, и тесный путь вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его. …Яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им (Мф. 7, 14, 13). Как имеющие отойти после краткой жизни на вечный покой, мы не должны заботиться много о мирском. Не должно также, говорил он, превозноситься своими подвигами, но всегда надобно смиряться и удаляться в глубочайшие пустыни, как скоро кто приметит в себе движение гордости. Жизнь вблизи селений вредила часто и совершенным мужам. По сему и Давид, испытавший подобное искушение, говорит в псалме: Се, удалихся бегая и водворихся в пустыни. Чаях Бога спасающаго мя от малодушия и от бури (Пс. 54, 8–9). Многие из наших братий подверглись этому же искушению и по тщеславию уклонились от цели.

Сказание аввы Иоанна о брате покаявшемся

В одном городе, сказывал авва Иоанн, был юноша, весьма много делавший худого и тяжко грешивший, который, однако, по милости Божией пришел в сокрушение о своих многих грехах. Он поселился в пещере при гробах и оплакивал прежнюю жизнь свою. Повергаясь лицом на землю, не осмеливался он выговорить молитвенное слово, ни произносить имя Божие, но прежде смерти заключился в гробницах и, почитая себя недостойным жизни и отрекшись её, только стенал из глубины сердца. Когда так провел он седмицу, ночью восстают на него демоны, виновники его прежней худой жизни, с криком и воплями: «Где тот нечестивец, пресыщенный любострастием? Он, теперь негодный для нас, явился целомудренным и добрым и хочет быть благонравным христианином, когда уже не может! Исполненный нашим злом, какого добра ты ожидаешь себе? Ужели не скоро отсюда пойдешь за нами на обычные дела свои? Тебя ждут блудницы и корчемники — ужели не пойдешь наслаждаться утехами сладострастия, когда для тебя потеряна всякая другая надежда? Скоро, конечно, постигнет тебя суд, когда ты так губишь себя. Что же спешишь на мучение, несчастный? Что усиливаешься ускорить свою казнь?». И много другого говорили они ему, например: «Ты наш, с нами соединился, делавши всякое беззаконие; ты нам во всем был покорен и теперь осмеливаешься оставить нас? Что же не отвечаешь? Не пойдешь с нами?». Но он среди непрерывных стенаний не слушал их и не отвечал им ни слова, сколько ни нападали на него демоны. Когда же, многократно повторяя это, они ничего не успели, то схватили его и начали тяжко бить и терзать все тело его и, жестоко измучив, оставили полумертвым. Лежа неподвижно там, где оставили его демоны, он, однако ж, тотчас начал свои стенания, как скоро пришел в себя. Между тем искавшие его сродники, нашедши его и узнав, кем он так был изъязвлен, хотели отвести его домой, но он не согласился, несмотря на многократные их убеждения.

В следующую ночь демоны нападают на него ещё с большею лютостию, чем в прошедшую. Но и теперь сродники не могли уговорить его, чтобы оставил это место. Лучше, говорил он, умереть, нежели жить в греховных нечистотах. В третью ночь демоны так жестоко избили его, что едва совсем не лишили жизни. Но, не успевши и теперь победить его и оставив его бездыханным, они ушли и, уходя, кричали: «Ты победил, победил!». После этого он уже не испытывал таких страшных искушений — напротив, до самой кончины безбоязненно жил в пещере при гробах, подвизаясь в чистой добродетели, и так был прославлен от Бога знамениями и чудесами, что во многих возбудил удивление и ревность к добру. Даже весьма многие и из предавшихся отчаянию стали совершать добрые дела и подвиги, и сбылось над ними слово Писания: …всяк смиряяй себе вознесется (Лк. 18, 14). Итак, чада, особенно будем подвизаться в смиренномудрии: оно — основание всех добродетелей. Весьма полезна нам для сего подвижничества и пустыня, более удаленная от селений.

Другое сказание аввы Иоанна о падшем и покаявшемся