Лазарь

Когда шлагбаум поднялся, они съехали на пристань, и человек в дождевике махнул им рукой. Машина вкатилась на паром, и сходня под ее тяжестью стукнула о причал.

Палуба была черной и мокрой, поручни и рубка паромщика выкрашены горчично-желтой краской.

Натан и Сага молча сидели на своих местах. Машина вздрогнула: паром пришел в движение. Дрожь отдавалась в ногах, в животе.

Под водной поверхностью тянулись параллельно два стальных троса, соединявшие оба острова. Мощная лебедка поднимала их из воды, а потом они снова исчезали.

Сага оглянулась. Волны докатывались до пожухлых от мороза камышей, которые качались по обе стороны от пристани.

Йона был уверен, что Вальтер жив, что он вербует помощников, желая найти замену брату.

А Сага все это время считала, что убила Вальтера.

Она искала его тело год. Ей хотелось, чтобы Йона своими глазами увидел, что Вальтер мертв. Тогда бы он успокоился.

То, что Вальтер сбежал, было ее, Саги, виной. Поэтому она должна была сделать все, чтобы доказать Йоне: Вальтер мертв.

Она ясно помнила свою встречу с церковным сторожем на Хёгмаршё. Сторож собирал плавник между скал. И сказал Саге, что пять месяцев назад нашел мертвое тело.

Сторож держал труп в сарае с инструментами, но, когда вонь стала невыносимой, старик решил сжечь его в старом крематории.

А перед этим отрезал у трупа указательный палец и хранил его в банке со спиртом у себя в холодильнике.

Сага и Нолен изучили фотографии, сделанные стариком: раздутый торс с пулевыми отверстиями.

Это был Юрек, по всем признакам Юрек.

Когда проверка на ДНК и отпечатки пальцев показала стопроцентное совпадение, их уверенность стала абсолютной.

Сага жалела, что Йона скрылся, не успев посмотреть запись с белорусской камеры наблюдения.

Она никогда не забудет, с каким лицом он пришел предупредить ее.

Сага тогда едва его узнала, история с черепом жены превратила Йону в параноика.

Йона вбил себе в голову, что Юрек жив. Нашел человека своего возраста и телосложения, прострелил его там, где Сага ранила его самого, а потом ампутировал себе руку или часть руки и с полгода выдерживал отрезанное в морской воде.

По мнению Йоны, Юреку помогал церковный сторож.

Вальтер каким-то образом заставил или убедил Эрланда Линда сфотографировать торс, а потом кремировать его, отрезать и сохранить палец полусгнившей руки, а остатки руки сжечь.

Сага вызвала в памяти испитое лицо Эрланда Линда, его немногословность, заношенную одежду. После той первой встречи она несколько раз пыталась допрашивать его. Но сторож так быстро погрузился в деменцию, что разговаривать с ним стало бесполезно.

Вода этим утром была почти черной, стоял штиль, поверхность не шелохнулась. Между дальними островами висел прозрачный туман.

Паром медленно приближался к Хёгмаршё.

Позади пустого причала виднелись голые деревья.

Паром с глухим звуком прошел по подводной колее, сходни проскрежетали по бетонным мосткам, и паром встал.

На каменистый берег плеснула прибойная волна с пеной.

Натан взглянул на Сагу, завел машину и выехал на берег. Они поднялись по извилистой дороге, проехали мимо закрытых на зиму дачных домиков.

Всего через несколько минут они добрались до верфи. Между построек сверкали искры сварки. На пыльной гравийной площадке лежали перевернутые суда вперемешку с разным хламом.

Натан свернул налево, проехал мимо полей и перелеска. Между черными стволами показалась сахарно-белая часовня.

Сбросив скорость, они въехали на холм и остановились. Из пожухлой травы торчал большой якорь.

Холодный воздух приносил с собой запах моря, со стороны гавани слышались крики чаек.

Сага подергала дверь часовни. Дверь оказалась заперта, но на гвоздике возле перил висел ключ.

Сага отперла замок, нажала ручку. Натан следом за ней ступил на скрипучие половицы. Выкрашенные зеленой краской скамьи, на стенах – вотивные кораблики. Сливочно-желтые панели на уровне груди отражали зимний свет, проникавший через высокие островерхие окна. Сага с Натаном прошли мимо скромного алтаря, вернулись к скамьям и остановились перед запачканным тонким одеялом, валявшимся на полу.

На тележке со сборниками псалмов стояли несколько банок с консервированной фасолью и мясом в соусе.

Натан с Сагой вышли, заперли часовню и направились к домику сторожа. Звонница, будто сторожевая башня, мрачно высилась между деревьев.

Когда они постучали в дверь, солнце наконец пробилось сквозь туман. Подождав несколько секунд, Сага и Натан вошли.

Жилище сторожа состояло из кухни с нишей для кровати и ванной.

Старые объедки на столе скукожились и засохли. У кофеварки стоял пакет с заросшими плесенью коричными булочками. Простыня на узкой кровати отсутствовала. Сторож спал на голом матрасе, накрываясь тонким одеялом. На табуретке возле кровати лежали поцарапанные наручные часы.

Дом, в котором никто не живет.

Сага помнила, как здесь пахло стряпней и влажными тряпками, когда она пришла сюда в первый раз. В тот день Эрланд Линд был пьян, но сохранял ясную голову.

Когда она навестила его во второй раз, он был уже погружен в себя, мысли путались.

Болезнь развивалась быстро.