Лазарь

Бо Ен дернула ручку, но дверь, как и ожидалось, оказалась запертой. Однако, дернув еще раз, дерево затрещало, и дверь просто вырвало из проема. Сделав шаг в дом, Бо Ен на секунду замерла. Там, в глубине, измученные голодом и страхом, забившись в угол, сидели двое: старая морщинистая старушка и маленькая девочка. Их глаза пересеклись, но, поняв, что ей ничего не угрожает, Бо Ен просто вошла внутрь дома и, сев на пол, достала сверток с мясом. Приготовление еды на поле боя было роскошью, да и дым от костра мог бы выдать её, поэтому она привыкла есть всё сырым, тем более что с выросшим показателем силы прожевать сырой кусок крысы для нее проблемы не вызывало. Отрезав от куска мяса небольшой кусок, она просто закинула его себе в рот. Вкус был отвратительным, но Бо Ен до этого не было дела. Последние годы она совсем отвыкла от нормальной еды, и даже сырое крысиное мясо не вызывало в ней никакого отторжения.

"Урурур" послышался негромкий звук со стороны комнаты, в котором находилась бабушка с маленькой девочкой. Бо Ен посмотрела в их сторону. Лицо старой женщины потеряло от испуга оставшиеся краски, и она укрыв девочку за своей спиной испуганно смотрела на Бо Ен.

Девушка на секунду замерла, после чего достала армейский штык и отрезала им половину от куска крысиного мяса, после чего кинула его в сторону пожилой женщины и её внучки.

— Спасибо большое, большое спасибо! — запричитала старая женщина, кланяясь в пол, после чего с трудом поднялась на ноги и, подойдя к небольшой тумбочке, достала оттуда кривенький нож. Нож, видимо, был очень тупым, и старушка с трудом смогла отрезать от него маленький кусочек мяса. После чего подошла к девочке и положила его ей в рот.

Девочка попыталась прожевать мясо, но это было не так просто. Бо Ен, с её показателем силы, могла и камни грызть, а вот зубы ребенка просто не справлялись с настолько жестким мясом.

Осмотрев дом, Бо Ен просто молча вышла из него и молча ушла в неизвестном направлении. Её не было минут двадцать, и вернувшись, она подошла к небольшой металлической печке, закинула туда стопку веток. Старушка сразу поняла, что хочет сделать девушка, и, подойдя, взяла короб спичек, лежащих на верхней полке тумбочки. Затопив печку, бабушка достала небольшой котелок, закинула туда мясо, которое предварительно нарезала маленькими кусочками, и накрыла котелок крышкой.

После того как девочка с старушкой поели, краски жизни начали возвращаться на их лица. Девочка даже осмелилась подойти к Бо Ен и с интересом начала рассматривать её одежду, которую та получила из наград за уровни. Бабушка сначала опасалась за внучку, но когда поняла, что от этой странной девушки не исходит никакой опасности, расслабилась, но заговорить с ней все же не решалась.

Ещё только начало всходить солнце, а девушка уже покинула дом, двинувшись дальше в путь, вернувшись на ту же дорогу, которой шла до этого.

— Это она, — сказал мужчина в военной форме, глядя на то, как вдали медленно шагает миниатюрная девушка.

— Не шуми, — ответил ему пожилой человек в офицерском кителе.

Когда девушка проходила мимо небольшого светлого камня лежащего на дороге, из травы, поднялся солдат с подожженной шашкой динамита и кинул ее девушке под ноги. Бо Ен остановилась и посмотрела на коричневый цилиндр с горящим фитилем, и через секунду прогремел чудовищный взрыв, поднимая грибовидный столб дыма и пыли.

— Полтонны взрывчатки. Никто не переживет. Доложите в штаб, что проблема решена, — сказал тот самый мужчина в возрасте и кителе офицера. Но спустя мгновение его голова просто разлетелась на части.

Несколько десятков солдат в ужасе замерли. Рядом с их главным стояла окровавленная девушка в разорванной одежде. Спустя секунду силуэт девушки размылся в воздухе, после чего солдаты начали падать на землю один за другим.

Не сходя с того места где мгновение назад ею была устроена бойня, Бо Ен просто сняла с себя всю разорванную одежду и, достав из инвентаря новый комплект экипировки, одела ее и двинулась дальше. На самом деле ей не хотелось никого убивать, но почти каждый, кто встречался ей за последнее время, по какой-то причине нападал на неё первым. После этого в ход шли уже звериные инстинкты: убей или тебя убьют. А останавливалась она уже, когда никого в живых не было.