Лазарев. И Антарктида, и Наварин

Алексей невольно поежился, холодок пробежал по спине. Два года назад на этом фрегате уходил на Корфу старший брат Андрей.

Командир фрегата капитан-лейтенант Бизюкин еще поднимался по трапу, а Лазарев схватил рупор:

— На шлюпке «Автроила», отойти от трапа! — Последние слова застряли у него в горле.

На корме шлюпки, привстав с банки, отчаянно размахивал шляпой Андрей. Он что-то скомандовал загребному матросу, выскочил на трап, шлюпка тут же отвалила.

Спустя несколько мгновений Андрей на глазах изумленных офицеров схватил в объятия Алексея:

— Братец, милый, вот так встреча!

Алексей, едва сдерживая слезы, чуть отстранился и, опомнившись, сказал:

— Андрюшенька, отойди к бизани. Сей момент шлюпки определю, и мы потолкуем.

Но вахтенный лейтенант уже взял у него рупор, подтолкнул к Андрею и весело подмигнул:

— Ступайте, гардемарин, такое не каждый день случается. Командиры уже все собрались, а там, гляди, и разъезжаться начнут, и братец ваш опять надолго исчезнет.

Вахтенный лейтенант оказался прав. Ненадолго задержал командиров Сенявин. Многих из них он знал по прежней службе на Черном море и Балтике, других, более молодых, видел впервые.

— Я пригласил вас, господа, чтобы объявить о возможных в недалеком будущем стычках с неприятелем, и не только в море, но и на суше. А поскольку на кораблях немало рекрутов, не обученных пушечным и ружейным приемам, безотлагательно приступить к экзерцициям. — Ровный голос флагмана звучал доброжелательно. — Надобно не уронить честь российского флага перед здешними народами, и многое зависеть будет от наших первых успехов. Прошу каждого из вас донести мне рапортом лично о состоянии вверенных вам кораблей, экипажей и потребностях.

Едва только Алексей успел сообщить новости из Кронштадта и Петербурга, как на шканцах появились командиры. Андрей, испросив разрешения у командира, остался ночевать на «Ярославе». За ужином в кают-компании офицеры набросились с расспросами о местных нравах, о возможностях провести время на берегу. Как-никак больше двух месяцев не покидали палубы корабля.

— Корфу, господа, почти русский город, — не торопясь рассказывал Андрей, — большая часть жителей сносно понимает по-русски, особенно молодежь и девицы. — За столом все оживились, захохотали. — Однако нравы построже, чем в Кронштадте. Театр, конечно, не итальянский, но играют и оперу, и балет. Ну, а главное, здешние таверны несравненно лучше кронштадтских трактиров. Всего вдосталь, была бы монета…

Поужинав, братья вышли на ют. Корабль стоял на рейде Корфу, легкий бриз чуть рябил бухту. Только что скрылось за горизонтом солнце, и весь небосвод и морскую гладь на западе озарил яркий багрянец.

Сигнальные матросы бережно свертывали на юте спущенный кормовой Андреевский флаг. На нижней рее бизань-мачты отвязывали парус, видимо, для ремонта или замены после длительного перехода. Перебрасывались прибаутками, шутками.

— Глянь, Филька, стало быть, Крещенье по-расейски, а на дворе будто Пасха.

— То правда. Погодим до Сретенья. Солнце на лето, зима на мороз. Токмо где же зима? Нет тебе ни снегу, ни метелицы.

С берега потянуло теплом, наплывали сумерки. Справа, на взгорье, высились бастионы Старой крепости. Андрей кивнул на крепостные стены:

— Пять с лишком лет тому назад адмирал Ушаков с боем взял Корфу, схватка знатная вышла тогда с французами.

— А что жители корфинские, каковы? — спросил Алексей.

Андрей кивнул в сторону мерцающих в сумерках береговых огоньков.

— Иониты Корфу русских принимают радушно, пожалуй, лучше, чем в нашем Ревеле. На берегу всегда обходительны, провизией снабжают исправно, корабли чинить помогают. В еде они довольно неприхотливы. Веру нашу чтят поголовно все жители. Церковь Святого Спиридония в воскресную службу битком народом набита, вся площадь вокруг толпою занята.

Совсем рядом вдруг ударил колокол. По традиции, первыми склянки отбивали на флагмане. И вслед, наперегонки, отозвались разноголосым звоном десятки кораблей, гуськом стоявших на рейде.

В наступившей враз темноте, в такт перезвону, слегка закачались якорные фонари на ноках рей, кормовых и носовых штоках. На бак потянулись матросы на вечерний «перекур» перед сном.

Не прошло и двух недель, как «Автроил» отправился крейсировать к Триесту. Австрия, напуганная поражением при Аустерлице[40], подписала с Наполеоном сепаратный мир. Австрийцы обязались отдать Венецию, Истрию, Далмацию. Вот-вот войска французов готовились занять порты, и туда потянутся корабли и купеческие суда с товарами из Леканта. Требовалось пресекать коммуникации и не допускать неприятеля к побережью Адриатики.