Лазарит

Единственным, что оттягивало развязку, было то, что колеса тяжеловесных башен постоянно застревали в песке, и к вечеру им удалось преодолеть только половину расстояния до стен крепости. Этого оказалось достаточно, чтобы воины оборонявшегося гарнизона смогли обрушить на головы латников-пехотинцев, толкавших башни, пропитанные маслом вязанки хвороста с привязанными к ним пучками горящей пакли. Многие крестоносцы из-за этого получили страшные ожоги и начали разбегаться, а сама башня загорелась изнутри и вспыхнула, словно гигантский факел, под ликующие вопли плясавших на стенах сарацин.

В лагере христиан затрубили рога, и две другие башни были остановлены на безопасном расстоянии от стен. Та же, что воспламенилась, продолжала гореть до глубокой ночи, озаряя мрачным багровым светом поле битвы.

В самой Акре радость тоже вскоре сменилась унынием. Лекарь Иегуда, явившийся вечером навестить госпожу Сарру, сообщил, что комендант города и его эмиры, видя, что от Саладина теперь не приходится ждать помощи, решили начать переговоры о почетной сдаче.

— Уже завтра они отправятся в лагерь крестоносцев, — добавил Иегуда, и на его лице отразились горечь и надежда. Он рассчитывал, что если переговоры завершатся успешно, горожан оставят в покое.

Но этим надеждам было суждено развеяться, как дым. Весть о случившемся передавалась в Акре из уст в уста, а явившийся вечером Иегуда сообщил подробности.

— Благородные аль-Машуб и эмир Каракуш отправились в ставку короля Филиппа Французского и предложили ему сдать Акру на тех же условиях, на которых христиане сами сдали ее два года назад: крестоносцы не должны препятствовать никому из жителей и защитников крепости покинуть город и увезти свое имущество. Недавно вставший с одра болезни Филипп милостиво принял их слова, но как только в шатре появился свирепый английский Лев, так все пошло прахом.

— Но ведь вы говорили, что Ричард тяжко хворает? — напомнил Мартин.

— К несчастью для нас, он уже на ногах. И что досаднее всего — лекарства для него присылал сам султан Саладин.

— Но зачем?

Иегуда развел руками.

— Кто может понять этих правителей? Должно быть, щеголяют друг перед другом благородством. Между тем эмир Каракуш считает, что здесь проявилась особая мудрость султана, который подметил, что когда оба предводителя крестоносцев в добром здравии, они постоянно соперничают между собой, и от этих споров мусульманам немалая польза.

— Тогда Саладину следовало бы прислать лекарства и Филиппу, — поджав губы, сурово молвила Сарра.

— Уж поверьте, он так и поступает: шлет ему плоды, подарки, чистейшую воду и лекарственные снадобья.

— А мы тем временем делим последнюю лепешку! — возмущенно проговорила женщина.

Мартин промолчал. Это было явным преувеличением — семейство сестры Ашера бен Соломона пока не ощущало голода, а только стремительный рост цен на городских базарах.

— Какие же условия выдвинул король Ричард? — возвращаясь к переговорам, спросил Мартин.

— Ричард Львиное Сердце заявил: его единоверцы перенесли такие жестокие страдания и лишения, столько их пало под Акрой, что принять условия противника, который практически побежден, просто невозможно. И потребовал, чтобы Саладин вернул все земли Иерусалимского королевства, принадлежавшие христианам до битвы при Хаттине, и сам Иерусалим, а также утраченный Крест, на котором был распят лжемессия Иисус, которому они поклоняются.

Тут даже невозмутимый Мартин присвистнул:

— У этого парня действительно львиный аппетит.

— Увы! — воздел руки к небесам Иегуда бен Авриэль.

— Погодите, мой добрый друг, — госпожа Сарра положила руку на локоть лекаря. — Объясните мне, почему король Ричард вмешивается в дела короля Филиппа? Разве не француз назначен главнокомандующим силами крестоносцев?

— Это уже никому не дано понять, — вздохнул Иегуда. — Но то, что он выслушал Ричарда и согласился с ним, свидетельствует либо о том, что он находится под его влиянием, либо полностью согласен с ним. В любом случае аль-Машуб вернулся в гневе, поклявшись Кораном, что скорее даст себя заживо похоронить под развалинами Акры, чем примет подобные условия.

После провала переговоров Акру охватило не только уныние, но и страх. Толпы горожан собирались у многобашенного Темпла, резиденции исполнявшего обязанности коменданта Акры Каракуша, требуя, чтобы тот прекратил осаду и вынудил короля Ричарда принять выгодные условия. Когда же Каракуш появился перед толпой и объявил, что переговоры сорваны из-за упрямства франков, в него полетели камни.