Лазарус (ЛП)

Лазарус

— Я больше не буду оправдываться, — сказал Сайрус, явно испытывая смесь недовольства и смущения. Светловолосый и бородатый байкер только что вернулся с концерта в кофейне «Она Где-то Рядом», где играл на гитаре, потому что, по-видимому, он полностью оказался в заднице.

И его брат, Рив, был не совсем в настроении «отпускать все на самотек». Он редко бывал таким, когда дело доходило до того, чтобы подшучивать над своим младшим братом. — Майкл Бубле, братан. Чертов Майкл Бубле. Тебе повезло, что я, блядь, не отрекся от тебя прямо тогда и там.

— Я получил ее номер, не так ли? — спросил Сайрус, имея в виду номер очень красивой, очень горячей женщины, которая попросила песню.

— Да, но тебе пришлось обменять свои яйца на это, так что я думаю, что это была своего рода кастрация, — продолжил Рив, хватая еще одну порцию пива.

Меня это не беспокоило.

Выпивка.

Я к этому привык.

У Рейна было строгое правило «никаких наркотиков» для членов клуба, поэтому выпивка была единственным испытанием моей трезвости.

Единственное, что не давало мне покоя — это возможность разделить выпивку со своими братьями, своего рода обычай. Тем не менее, все мои братья знали, что я чист, и никогда не придавали этому большого значения.

Поэтому я откинулся на спинку дивана со своим кофе и наслаждался их компанией.

Большинство старших членов уже ушли. Рейн был дома с Саммер и их детьми, как и Репо. Кэш был с Ло у него дома. Дюк и Пенни были у себя. Ренни был тем, кто был рядом больше всего вместе с Волком, который застрял на территории лагеря, потому что Джейни не доверяла ему в их доме в лесу, где ему могло прийти в голову срубить дерево или еще какое-нибудь дерьмо.

Он почти полностью выздоровел, прошло уже добрых четыре месяца с тех пор, как он покинул больницу. Но поскольку он вселил в свою женщину страх всей своей жизни, пробыв так долго без сознания, он решил сделать ей небольшую уступку. Он был в стеклянной комнате, присматривал за всем, так как Малк спал, а Джейни была в спортзале, вела тренировку.

— Ну же, у меня здесь должен быть союзник, — сказал Сайрус, оглядываясь по сторонам. — Эдисон, давай же. Поддержи.

Ухмылка Эдисона медленно поползла вверх, придавая ему почти зловещий вид, что-то, что, казалось, подходило ему, но и не подходило. Я все еще не мог толком узнать его. Я знал, что Волк глубоко уважал его, хотя, поскольку мы все еще были скромными кандидатами, мы не знали, почему, и Эдисон молчал о своем прошлом.

Помимо того, что мы знали, что он был цыганом и действительно ненавидел сутенеров, мы мало что знали о новом дополнении с глубоким голосом.

— Нет, если для этого нужно, чтобы ты сам превратился в женщину, — сказал он своим гортанным тоном. Это был не столько голос, сколько гул звуков.

— О, отвали, — сказал Сайрус, улыбаясь, но не обижаясь. — Давайте просто посмотрим, что Эдисон думает о моем улове, — сказал он, потянувшись за телефоном и прокручивая свои контакты и это заняло чертовски много времени, так как он получал столько номеров, сколько большинство людей получают спам-писем. В нем было что-то по-мальчишески очаровательное для женщин — легкость, которой не было ни у кого из нас. Поэтому, когда мы приезжали в город, он обычно первым цеплял женщину.

Тем не менее, когда мы начали проходить тестирование у действующих членов, я узнал, что там, где мы с Эдисоном обучались боям на улицах, Сайрус серьезно тренировался. Из всех нас. Очевидно, его мать пыталась вложить избыток энергии ее ребенка и подростка в занятия боевыми искусствами. Это был набор навыков, который Рейн был счастлив иметь в клубе.

На побережье Навесинк не было секретом, что Рейн был придирчив к членам с тех пор, как занял место своего отца. За время своего пребывания у власти он принял небольшую горстку людей, и только их, потому что им было что предложить клубу — не только численность и тестостерон, но и навыки.

Репо был лучшим стрелком в клубе.

Дюк был мощной силой.

Ренни мог просто… читать тебя.

У меня были бои.

У Эдисона были свои бои и все остальное, что у него было, что так сильно нравилось Волку.

У Сайруса были свои боевые искусства и столь необходимая экстравертная личность.

У Рива тоже что-то было. Опять же, я не знал, что именно. И там была тьма, из тех, что проникает под кожу и проникает в кости. Он видел какое-то дерьмо. Он сделал какое-то дерьмо. И он каким-то образом сделал это незаметно, потому что, я не смог найти никаких записей о нем, когда искал.

Но даже при таком уменьшении численности, Рейн не просто принимал любого, кто приходил и стучался. Хотя некоторые так и сделали.

Он тщательно проверял нас.

До сих пор мы были единственными, кого считали достойным его доверия и уважения. Это кое о чем говорило.