Лазоревая сказка

Через окно откуда-то с ближних дворов доносилось кудахтанье кур и кукареку петухов. Где-то гоготали гуси и крякали утки. Где-то лаяли деревенские собаки. Голоса у них были самые разные.

Ближняя, очевидно, соседская собака, лаяла хриплым басом и очень злобно.

Наверное, на большого кота, который неторопливо вышагивал то туда, то назад по самой кромке забора.

— Он полосатый, как тигр! — радостно сообщил Глеб маме и папе.

— Очень похож, — согласился папа.

Умный кот вел себя совершенно спокойно. Не торопясь, перешагивал с одной доски на другую. Потом так же неспешно поворачивал назад.

Он показался Глебу похожим на циркового канатоходца, а для баланса вместо шеста у него был пушистый хвост.

Кот был невозмутим и явно презирал свирепого пса, который, невидимый, где-то там, за соседским забором звенел цепью, исходил хриплым лаем и, как ни рвался, не мог добраться до нахала.

Глеб с папой с удовольствием смеялись, наблюдая эту игру. А упитанный полосатый кот только мельком окинул их насмешливым взглядом и уже больше не смотрел в их сторону...

А потом кот увидел ворону. Она была еще нахальнее, чем он, и дразнила его так же, как он пса.

Ворона перелетала по кромке забора и присаживалась так близко, что, казалось, кот лапой тут же достанет и цапнет ее...

Кот долго держался, не обращал внимания на нахалку, а потом вдруг не выдержал, прыгнул — и упал с забора.

Хорошо, что не в тот двор, где разорялся злобный пес, а в сад Глеба.

Глебу показалось, что ворона расхохоталась и, дразнясь, слетела на землю опять прямо перед кошачьим носом.

Кот не выдержал, подпрыгнул, погнался за хитрой вороной и исчез с глаз...

— А он ее догонит? — забеспокоился Глеб.

— Ни за что! — уверенно сказал папа.

В саду было весело — разные птицы летали, щебетали и прыгали с ветки на ветку. Но как их всех зовут отец не знал.

— В деревне и воробьи по-другому выглядят, — смущенно оправдывался он: — Я — технарь, в птицах слабо разбираюсь!..

— А мама? — с надеждой спрашивал Глеб.

— Мама — еще хуже: она — горожанка совсем!

Глеб огорчался:

— Может, Зоечка знает?

Но бабушка Зоя тоже в птицах не разбиралась, и это было очень огорчительно.

***

Глеб давно и привычно все время проводил с Зоечкой.

Мама и папа были для Глеба, как подарок: он так редко их видел!

Ранним утром они уходили на работу. Приходили поздно. Глеб, обычно, уже спал, и даже не слышал, как они наклоняются и целуют его.

Даже по субботам и воскресеньям они часто работали.

— Трудное время, сынок! — объясняла мама. — Сейчас все так работают! Ты ведь хочешь, чтоб мы купили тебе двухколесный велосипед?

Глеб вздыхал, а мама прижимала его к себе.

А отец иногда обещал:

— Ничего, Глеб, прорвемся!

— А когда прорвемся? — спрашивал Глеб.

— Вот в следующее воскресенье устроим выходной и пойдем в зоопарк, ладно?

Глеб обожал своих родителей, потому что они были его родители.

И еще он гордился ими: папа был настоящим изобретателем, а мама так хорошо лечила зубы. Ее даже раз по телевизору в программе “Здоровье” показывали.

А, кроме того, он очень любил родителей за то, что ни папа, ни мама никогда не ругали его за двойки и за перечеркнутые красным учительским карандашом письменные работы в тетрадке.

-Я тоже плоховато учился, — говорил папа. — А ничего! В люди вышел!

Мама соглашалась с ним. Она, наоборот, не Глеба ругала, а учительницу:

— Подумать только, — жаловалась она бабушке Зое, — какую великолепную сказку мальчик вместо домашнего сочинения написал! И без единой ошибки! У него врожденная грамотность! А эта противная старуха всё перечеркнула и единицу поставила! Совсем ничего в литературе не понимает!..

— Так грязно же написано, и почерк ужасный! — слабо возражала Зоя.

— Почерк! — возмущалась мама. — Зачем ему почерк? Он на принтере будет печатать! Или даже секретаря заведет!

Зоечка только вздыхала: много воды утечет, пока дело до этого дойдет...

Глеб был даже чуточку рад, когда после аварии оказался в больнице. Не надо теперь было в нелюбимую школу ходить!

Пока рядом был телефон, он и одиночества не чувствовал. А вот в деревне!..

***

Целый день Глеб лежал неподвижно и смотрел в окно.

А потом ему так наскучил этот вид на сад, на поля, на далекий лес, что он закрыл глаза и тихо заплакал.

— Это, конечно, ужасно! Семь лет человеку, а не попрыгать, ни побегать!.. — согласился кто-то вслух с его печальными мыслями.

Глеб открыл глаза, но никого не увидел.

— Не туда смотришь! — сказал ему веселый голос.

Он обвел взглядом комнату — никого! И хотя ему этого было делать нельзя, даже попытался приподняться, чтоб заглянуть через подоконник.

— Да вот он я! — захихикал кто-то совсем рядом. — Ты прямо на меня смотришь!

Глеб перевел глаза и... Ой, что он увидел!

На подоконнике, опершись на травинку, стоял маленький, черненький и очень веселый Муравей.

Он шевелил усиками, болтал передними лапками и громко смеялся. Его смех, наверное, и в саду был слышен!..

Слезы у Глеба высохли мгновенно.

— Это ты разговариваешь? — озадачено спросил он.

— А разве тут еще кто-то есть? — ответил Муравей задорно.