Лазоревая сказка

— Убеждена, — надменно сказала она, — я убеждена, что Дюймовочку спасла Синица, и скорее всего, Лазоревка! А, может быть, и из нашего рода кто-то? Какая-нибудь Гаечка? А?

— В сказке написано — Ласточка! — горячо спорил Глеб.

— В книжках тоже бывают ошибки! Исправь, пожалуйста! — потребовала птица и, затрепетав крыльями, поклонилась и с поклоном удалилась, пожелав ему долгих лет жизни.

Подарка она не принесла. Но Глеб не обиделся. Он его и не ждал! Откуда у Гаечки подарок?!

Лазоревый Принц появился вместе с Божьей Коровкой.

Как они радовались стихам, что Глеб сочинил, и пересказать трудно.

Принц запел на подоконнике, размахивая шляпой.

А Божья Коровка на ладошке у Глеба кружилась и подпрыгивала в ритм песни Принца, раскрывала и складывала красные крылышки, и снова, и снова шепотом повторяла стихи, посвященные ей.

Глеб радостно и смущенно смеялся и тихонько, чтоб Зоечку не разбудить, рукой по одеялу хлопал, стараясь попасть в такт...

Конечно, нет ничего приятнее, если ты друзьям угодил!

Но Лазоревому Принцу и Божьей Коровке некуда было забирать свои подарки, поэтому они попросили Глеба, чтоб эти красивые листы со стихами и картинками он повесил на стену в своей комнате. Они будут ими любоваться каждый раз, как придут к нему в гости.

— А стихотворения мы уже и так выучили наизусть, — прошептала Божья Коровка.

— Теперь, дорогой Глеб, побежали туда, где тебе подарок приготовлен! — сказал Лазоревый Принц. — Скорее! Пока твои родные спят!

Они мчались через поле к лесу, и Глеб всё спрашивал:

— Куда мы торопимся?

И вдруг он остановился, как вкопанный, и хлопнул себя ладошкой по лбу:

— Я же для Белки подарка не приготовил! Вернуться надо!

— Вернешься — сделаешь! — подбодрил его Принц. — А сейчас бежим! Нельзя опаздывать!

Они ворвались в лес — и Глеб замер.

Вокруг небольшой поляны, зеленой от молодых трав, белой и голубой от ландышей и пролесков, кое-где золотой от цветков мать-и-мачехи, на высоких деревьях, на густых кустарниках — и под ними тоже! — расположилось множество лесных обитателей.

Они шумно и радостно приветствовали Глеба.

— Садись, пожалуйста! — предложил Лазоревый Принц. — Мы собрались, чтоб отпраздновать твой День рождения!

Глеб смутился и, как зачарованный, хлопнулся на пенек посреди полянки, и уже внимательнее огляделся.

Самые разные птицы плотно облепили ветки деревьев и кустарников. Глеб многих и по именам назвать не мог!

Многие деревья были предоставлены только белкам.

А на высокой рябине в полном одиночестве сидел большой попугай, то ли Ара, то ли Жако, Глеб не очень хорошо в попугаях разбирался.

— А попугай откуда? — удивился Глеб.

— Да от хозяина сбежал, решил в лесу жить! Он думает, что ему тут Бразилия! — хмыкнула Божья Коровка, все еще сидевшая у Глеба на плече.

— Он же пропадет зимой!

— Нет! Мы его убедим вернуться! — прошептала она.

Принц взмахнул плащом, и птичий хор разом замолк.

И тут только Глеб заметил, что, кроме птиц, вокруг поляны был кое-кто еще.

Из-под каждого куста, из-за каждого ствола выглядывали то барсук, то лисенок, то ежиха с ежатами...

Из травы ужи и гадюки головы подняли.

Жаворонки в небе звенели.

С шумом на поляну журавли опустились. С ближнего болотца прилетели.

Все замерли. Ждали чего-то.

— Дорогие друзья! — взлетел и застыл над поляной Принц на Лазоревке. — Мы собрались здесь, чтоб приветствовать нашего нового друга Глеба! Ему сегодня исполнилось восемь лет! Он всех любит и никого не обижает! Давайте в этот торжественный для него день примем его в наше Братство!

— А достоин ли он? — ухнул откуда-то недоверчивый старый филин.

— Давайте, чтоб определить это, задавать Глебу вопросы! — предложил Лазоревый Принц.

Все звери и птицы сначала молчали, очевидно, обдумывая вопросы.

А потом откуда-то снизу послышалось:

— Ты мышей боишься?

Глеб взглянул вниз. У пенька стояла на задних лапках крохотная мышка-землеройка.

— Нет, — сказал ей Глеб, — не боюсь.

— Совсем не боишься?

— Совсем-совсем! — заверил ее Глеб твердо.

К пеньку подползла Гадюка, подняла голову и зашипела:

— А гадюк ты любишь?

Глеб задумался и честно ответил:

— Нет! Гадюк не люблю! Но я никогда их не буду обижать! Никого нельзя обижать!

— Правдивый парень! Это приятно! — прошипела Гадюка. — Если бы ты сказал, что любишь гадюк, я бы не поверила тебе.

Хулиганка-сорока заорала с березы:

— А из рогатки ты определенно стрелял по птицам?

— Никогда! — возмутился Глеб.

— А в силки щеглов ловил? В клетках нас держал? — послышалось с деревьев.

Глеб не успел ответить. На рябине ворона закаркала, а потом по сосне дятел застучал:

— Требую тишины!

А когда все затихли, дятел торжественно сказал:

— Свидетельствую: всю зиму он со своей бабушкой Зоей подкармливал птиц на больничном окне. В самые лютые морозы! Даже я пару раз там спасался!

Птицы одобрительно защебетали, засвистели, закаркали и загулили.

Довольно вопросов! — высказался ястреб с верхушки сосны. — Всё ясно!

— А почему ястреба здесь никто не боится? — спросил Глеб у Божьей Коровки.

— Во время таких важных собраний никто ни на кого не охотится. Всеобщий мир! — прошептала она.