Лазоревый день. Книга первая

— Мы тоже хорошую планету открыли. И тайн на ней может оказаться не меньше, чем на Дзёдо и Сентябре.

— Ага, открыли, — кивнула девушка. — Мы открыли, мы и закроем.

Она решительно выдавила в рот остаток сгущёнки, забросила опустевшую тубу в кабину.

— Хватит о грустном! Ты чего так медленно ешь? — Но едва Давид протянул соус, возмущённо покачала головой: — Э, нет! Это особенно полезное мужчинам блюдо.

— Почему именно мужчинам?

— Потому. — Орелик подхватила лежащий на песке мармелад: — Ешь скорее, а то передумаю, без сладкого оставлю.

Без сладкого Давид не остался. Наоборот, «поделиться» практически не получилось. Хоть и доказывал, что от айвового привкуса у него вяжет во рту, Русана вынудила опорожнить почти всю тубу, оставив себе «капельку напоследок».

Когда с ужином было покончено, девушка вдруг предложила:

— Давай сбегаем к лесу, пока не стемнело.

Медленное солнце Виталины ещё не коснулось синей глади океана, до наступления сумерек времени было навалом. К тому же зачем бегать, когда шлюпка — вот она? Но Орелик возражения отмела:

— Я по песку пробежаться хочу. Это же здорово, Дад!

В чём прелесть такой беготни, Ароян не понимал. Но времени спорить девушка ему не оставила. Грациозно, будто танцуя, заскользила к темнеющей вдалеке полосе. Бежала не торопясь, то и дело оглядывалась на спутника, заливаясь непонятным смехом. Казалось, догнать её будет не сложно, но стоило Давиду чуть припустить, ноги Орелик начали двигаться быстрее, так что дистанция вновь увеличивалось. Трижды спина её оказывалась почти на расстоянии вытянутой руки, и каждый раз не хватало сноровки схватить. А когда он, смирившись и несколько запыхавшись, решил перейти на шаг, Русана остановилась сама, обернулась навстречу.

— Знаешь, чего ещё хочется напоследок?

— Чего?

Вместо ответа Орелик звонко захохотала и, внезапно схватив его за локти, повалилась спиной на песок, опрокидывая на себя. Это было так неожиданно, что Давид не устоял на ногах, плюхнулся сверху на девушку. Дёрнулся назад, испугавшись, что придавил, причинил боль. Но Русана не отпустила, крепко обхватила за плечи. Её лицо было рядом, в зелёных глазах горели огоньки.

— Я хочу секса. Не сопротивляйся, Дад. Один раз.

Он не сопротивлялся, позволил наклонить свою голову. Губы и язык Руси были сладкие от сгущёнки и мармелада, а кожа пахла морем и… Должно быть, это запах женского тела? Давид попытался вспомнить, когда последний раз целовался в реале. Давно, до Космофлота, до Академии. Те юношеские впечатления успели утонуть под слоями психожизней.

Крепкие ловкие пальцы Русаны стащили с него трико. Помощь не потребовалась, Давид и не понял, как у неё это получилось, только ощутил, что преграды между телами больше нет. И что его затвердевший член направляют, указывают путь в горячее и влажное.

Обхватив руками и ногами, Орелик перекатила партнёра на спину. На секунду Давид опешил от резкой смены позиции. Но женщина не дала времени опомниться, полностью перехватила инициативу. Она была достаточно сильна, а он — возбуждён. Даже если бы попытался воспротивиться, ничего бы из этого не вышло. Он подчинялся неистовому ритму женщины, её страсти.

В какой-то миг Давид провалился в состояние психожизни. Представилось, что вокруг не реальность чужой планеты, а декорации фильма. Что он попал в лапы тигрицы, жаждущей совокупления. Иллюзия подхлестнула возбуждение. Он уже не просто обнимал партнёршу — добавлял силы и резкости её движениям. Тигрице понравилось, рык стал громче. А Давид вдруг испугался, что не выдержит, взорвётся оргазмом раньше срока. Допустить такое нельзя ни в коем случае, женщина-тигрица должна быть умиротворена!

Регулировать эрекцию оказалось сложнее, чем в психофильмах. Давид стиснул зубы, стараясь отвлечься на что-то стороннее. Но тигрица двигалась всё резче и резче, терпеть становилось невыносимо… Рык перешёл в громкий стон. Всё ещё содрогаясь, Русана упала на его грудь, прижалась лицом к щеке. Это послужило сигналом: теперь — можно!

Несколько минут они лежали неподвижно, намертво вцепившись друг в друга, не в силах произнести ни слова, только часто хватали ртами воздух. И слушали, как колотятся два сердца в нескольких сантиметрах друг от друга.

Отдышавшись, девушка перекатилась на спину.

— Спасибо, Дад.

— Мне? За что? — Ароян искренне удивился. — Ты всё сделала сама.

Орелик помолчала. Затем повернулась на бок, подпёрла рукой голову, вопросительно уставилась на него.

— Так я не поняла, тебе понравилось? Лучше, чем в психофильме?

Давид помедлил. Искренний ответ мог обидеть, разгаданная ложь — тем более. То, что произошло между ними, оказалось чересчур яростным и агрессивным. Он не мог позволить себе расслабиться, сосредоточить внимание на сладостных ощущениях. В фильмах иначе, там он давал волю фантазиям. Любым, лишь бы они были приемлемы для партнёрши.

Молчание тоже послужило ответом. Орелик поняла, обиженно скривила губы.

— Ясно, я не в твоём вкусе. Слишком активная, да? Или тебе нравится заниматься любовью с мотыльками, рыбками и… кем там ещё?