Лазурь небес и порожденье ада

– Что? Домингрея больше с нами нет? – выронив из пальцев салфетку и потрясенно хлопая длинными ресницами, воскликнула Сеселия. – Но как же, ведь мы с maman собирались идти на его спектакль! – Из ее больших глаз, смывая густой слой штукатурки на лице, потекли слезы.

– Не переживай, пап, – обратился к отцу Марк, отвечая на его последнее высказывание. – Лазейку в законе всегда найдут, каким бы строгим он ни был. Люди в Арктику готовы будут ехать, чтобы там во льдах распивать скотч среди белых медведей.

Возникла неловкая пауза, во время которой Гвендолин взглянула за окно, где сквозь пелену дождя двигалась одинокая женская фигура под красным зонтом. «Запомню этот день навсегда, – решила девушка про себя, – и эту женщину под зонтом тоже. Но что же все-таки происходит? Почему никто не начинает есть?»

– А вот здесь еще гороскопы начали печатать, модная новинка, – перелистнув газету на последнюю страницу, продолжил дядя Эдвин. – Милая, ты кстати, кто по знаку Зодиака?

– Издеваешься? – кинула на него строгий взгляд тетушка Жизель. – И потом, разве ты забыл, когда у меня день рождения?

– Конечно нет, как ты могла подумать! У тебя день рождения в августе, а стало быть… ага, Дева: «Сегодня благоприятный день для того, чтобы найти себе успешного и богатого партнера…»

– Эдвин, перестань! – Под громкие смешки сына и дочери тетя вырвала у мужа из рук газету и, скомкав ее, швырнула под стол. – Можешь хотя бы в это утро помолчать?

– Да что такое случилось?.. – не выдержала Гвендолин и, когда на лицах остальных появилось странное выражение, у нее внутри все похолодело. – Что-то… с Джейсоном?..

Тетушка внезапно ласково улыбнулась ей.

– Все в порядке, милая. Ему уже намного лучше, и сегодня он собрался позавтракать вместе с нами. Вот, ждем только его.

Не успела она еще закончить фразу, как сзади раздались несмелые шаги. Обернувшись, Гвендолин увидела любимого. Он хоть был бледен и стоял на ногах нетвердо, но уже уверенным шагом и с улыбкой на лице входил в столовую…

***

После того убийства в отеле Детройта Гвендолин вместе с находившимся в полуобморочном состоянии Джейсоном пришлось срочно сматываться. Однако поначалу сделать это было не так-то просто, весь коридор отеля был запружен перепуганными постояльцами, и кто-то уже кинулся вниз, звать полицию. Выхода не было, и Гвендолин, глубоко вдохнув, вслед за тем максимально расслабилась и позволила столь ненавидимой ею темной сущности выйти наружу. Собравшиеся у порога номера Кьенкора с изумлением смотрели, как девушка обращается в демона, и за спиной у нее вырастают страшные черные крылья. Обхватив покрепче своего возлюбленного, Гвендолин вылетела наружу через окно номера и, набирая высоту, понеслась на север. «Только бы не успели вызвать Охотников», – вертелась у нее в голове единственная мысль, когда она смотрела вниз, на испуганно задравших головы прохожих.

А потом было нелегальное пересечение границы, долгие мыканья по дешевым канадским мотелям, в течение которых Джейсон балансировал на грани жизни и смерти, и вот наконец они нашли приют в Эдмонтоне, у семьи двоюродной сестры отца Гвендолин. Та, будучи потомственной ведьмой, тут же принялась готовить восстанавливающий силы отвар и поить им молодого человека двоюродной племянницы. Сразу после первой порции зелья, когда Джейсон впервые за несколько дней спокойно заснул, тетушка Жизель спустилась к Гвендолин в гостиную и, с сожалением качая головой, принялась упрекать ее.

– Ты явно ввязалась в опасную игру, Гвинн, – говорила она. – Не знаю, кто такой этот твой Джейсон, но он тебя явно до добра не доведет. Я его, конечно, выхожу, но не советую тебе дальше идти за ним. Впрочем, ты уже взрослая девочка, и решать в любом случае тебе.

Остальные члены семьи восприняли увлечение родственницы не так резко. Дядя Эдвин, во всем старавшийся походить на молодежь, одергивал супругу, когда она за столом во всеуслышание начинала поносить Джейсона, и при этом хитро подмигивал Гвендолин. Его сын Марк, еще сохранивший в себе удаль и озорство мальчишеских лет, вообще был безоговорочно на стороне сестры. «Даже не думай, Гвинн, я за тебя и твоего парня всегда горой», – при этих словах девушка улыбалась, вспоминая проведенные с ним в детстве ночи и пылкие признания в любви. Возможно, он до сих пор был влюблен в нее и втайне ревновал, кто знает?

Младшей сестре Марка, высокой и сухопарой Сесилии, вообще не было дела до отношений троюродной сестры, она проводила все время лишь в молитвах и чтении романов, старательно подражая викторианским барышням. Гвендолин жалела лишь, что Анна-Мария, старшая дочь Лангренов, вышла замуж и переехала в Монреаль. Она как никто другой всегда понимала сестру, и та каждый раз с восторгом вспоминала их задушевные разговоры о парнях за выкуренной украдкой сигаретой…

***