Лазурный

Не успела она обжиться, как Ольга Сергеевна почувствовала себя хуже и слегла. В больницу ехать старуха наотрез отказалась, договорилась с медсестрой, ходившей к ней делать уколы, массажи и некоторые гигиенические процедуры. Ольга Сергеевна ей приплачивала, а остальные заботы о пожилой женщине, о доме, продуктах, лекарствах и прочих бытовых мелочах легли на плечи Маруси. Она сама не поняла, как стала бесплатной сиделкой и нянькой, но хуже было другое – и без того вредный характер Ольги Сергеевны из-за плохого самочувствия с каждым днем портился все больше, и выносить старуху стало просто невозможно. Она цеплялась к Марусе по поводу и без повода, постоянно была всем недовольна, ворчала, высказывала претензии, вечно чего-то требовала… Ее скрипучий голос будил Марию даже по ночам, чаще всего – из-за какой-то ерунды. Готовить Ольга Сергеевна сама не могла, пришлось Маше стать и кухаркой, научиться диетическим премудростям. За больным человеком ухаживать тяжело. Маша уставала, не высыпалась, не успевала как следует подготовиться к лекциям, завалила зачет по коммерческому праву. Она словно попала в заколдованный круг, жизнь стала невыносимой, но Маруся не могла бросить одинокую старуху на произвол судьбы.

Как-то вскользь Ольга Сергеевна упомянула, что сын ее погиб. Одна комната в квартире была всегда заперта, и входить туда Вознесенская строго-настрого запрещала. Наверное, это комната сына, решила Маша. Были ли у старухи другие родственники, Мария не знала. Как-то спросила, но напоролась на резкий ответ – не лезь не в свои дела, и больше не интересовалась. Хотя родственников хотелось разыскать и сдать вздорную старушку с рук на руки: не век же ей прислуживать чужому человеку! Ольга Сергеевна с нее плату за комнату больше не брала. Деньги ее с самого начала не слишком интересовали, жилье она сдала скорее всего для того, чтобы не куковать в своей огромной квартире в одиночестве. Но Маруся так уставала, что это ее не радовало: теперь уже общага казалась ей раем.

Пару раз Ольга Сергеевна беседовала по телефону с каким-то Аркадием. Маша невежливо подслушивала под дверью, но Вознесенская говорила так тихо, что она мало что из их разговора поняла. Ольга Сергеевна твердила о каком-то пасьянсе, который она собирается разложить в новогоднюю ночь. Собеседник, кажется, возражал, потому что Вознесенская раздраженно уверяла, что она все предусмотрела и опасаться совершенно нечего.

В телефоне сохранился номер. Маруся как-то решилась и набрала его. Каково же было ее удивление, когда милый женский голос сообщил, что она позвонила в детективное агентство Аркадия Мамонтова! Аркадия она звать к телефону передумала и положила трубку. Выходит, Ольга Сергеевна за какой-то надобностью обратилась к частному детективу. При чем же здесь пасьянс?

В лифт с елкой она не влезла, пришлось подниматься по лестнице на третий этаж. Спина под синтетической шубкой вспотела. Зря она свитер мо*censored*овый надела на водолазку, на улице тепло, снег валит стеной, растут сугробы, малышня с увлечением лепит крепости и снеговиков – настоящая новогодняя погода. Да, свитер она надела зря. Во всем Ольга Сергеевна виновата! Перед тем как Маша вышла из дома, она прочитала девушке лекцию о том, что молодая дама, желая иметь детей, должна тепло одеваться.

Маша привалила елку к двери, варежкой смахнула снег с плеч, стряхнула шапку, обрызгав подтаявшими снежинками пол и стены, потопала ногами, постучала ботинком о ботинок и с некоторым волнением отперла дверь. Слушать ворчание Вознесенской у нее в данную минуту не было никакого желания.

Ольга Сергеевна ждала ее в гостиной, выползла из своей комнаты ради такого случая. Придирчиво оценив покупку, она, к счастью, осталась довольна, объяснила, где лежат елочные игрушки, и велела елку нарядить.

Маруся достала две большие коробки с антресоли в прихожей, открыла и ахнула – никогда в жизни она не видела таких чудесных игрушек: стеклянные бусы, снежинки, фигурки из папье-маше, шишки, удивительной красоты шары! Через час, под руководством бабуси, Маша развесила всю эту красотищу на лохматых елочных лапах, отошла от деревца на несколько шагов и залюбовалась им, склонив голову. В тепле елка оттаяла и ярко запахла хвоей. Душу девушки наполнило ощущение праздника.

– Ольга Сергеевна, я завтра уезжаю, – радостно сказала Маша. – Домой еду, Новый год справлять! Я не надолго, на три дня.

– То есть как это – домой? – старушка нахмурилась. – Никуда ты не поедешь! Гости приедут, одна я не справлюсь.

– У меня билет на поезд уже, я подарки купила, – растерялась Маруся. – Меня тетя с братишкой ждут.

– Поедешь навестить родственников на Рождество. Я куплю тебе билет в купейный вагон.

– Не могу я на Рождество, сессия у меня, – возразила Маруся, и внутри у нее все аж закипело от злости.

– Завтра ты мне нужна здесь! – недовольно заявила старуха. – Повторяю, ты никуда не поедешь.